Здесь были две ванные комнаты и две гардеробные. Еще одна дверь вела в гостиную, превращенную теперь в спальню для Ника. Одежда Кэт была развешена в гардеробной, ее книги стояли на полках, элегантный письменный стол был занят ее потрепанными учебниками и ворохом бумаг. Она сама не знала, понимает ли до конца, во что ввязывается.
Ромит, больница и Хуана казались ей сейчас такими далекими. Особенно здесь, в этом роскошном доме, в провинции. Если бы только не Франческа, обладающая деньгами и властью. И не Ник…
Да, жизнь на шумных улицах Окленда была далека от жизни на разоренном войной острове, но детство Ника в бедном пригороде напоминало ей о ребятишках, голодавших на Ромите. Он тоже много пережил.
Так что, хоть он об этом и не подозревал, у них с Хуаной было что-то общее.
Кэт подошла к тумбочке рядом с кроватью и достала из сумочки фотографию малышки. Роскошь комнаты резко контрастировала с больным ребенком и печальным лицом ее слишком рано повзрослевшей тети.
Поставив фото на тумбочку, Кэт сказала вслух:
— Добро пожаловать в хорошую жизнь, мои дорогие!
Освеженная прохладным душем, Кэт обернулась полотенцем и вышла в спальню, чуть не столкнувшись с Ником.
— О! — вскрикнула она, покраснев.
На нем был халат. Но он выглядел в нем божественно. Его плечи казались еще шире, ноги — длиннее, а его глаза… его глаза пожирали ее, завернутую в одно лишь полотенце.
— Прости, я не постучал, — коротко сказал он и прошел в ванную, закрыв за собой дверь.
Вся дрожа, Кэт направилась в гардеробную, решив надеть халат как можно скорее.
Когда он вышел, она уже была благопристойно укрыта голубым платьем без рукавов, длиной до лодыжек. Его низкий вырез открывал грудь, а юбка мягко облегала ноги.
На Нике были безупречно сидящие брюки и обычная рубашка, на тон светлее, чем его глаза, рукава которой были закатаны.
— Я положил на твой счет деньги, — сообщил он. — Ты можешь купить все, что тебе понадобится.
— Спасибо.
— Мы здесь неизбежно будем сталкиваться, — продолжил он со странным выражением лица. Он оглядел ее с ног до головы. Так, словно она была голой. — Слава богу, ты не застенчивая девственница.
С Ником она никогда не чувствовала себя такой. Он обострял все ее чувства. Она ощущала его запах, такой мужской, который действовал на нее подобно допингу.
— Слава богу, — повторила Кэт за ним, жалея, что у нее не нашлось никакого остроумного ответа на его реплику.
— Ты носишь какой-нибудь другой цвет, кроме голубого?
