Гвин — настоящий рыжеволосый великан с длинными усами того же оттенка, что и волосы, поднял взгляд на единственный парус, мокрой тряпкой обвисший на нок-рее.
— По реке нам в Бермондси не добраться, разве что вплавь всю дорогу, чтоб ее! — буркнул он.
Бывший рыбак из Полруана в Корнуолле, он претендовал на доскональное знание морского дела, и недовольно наблюдал, как один из четырех моряков, паренек лет четырнадцати, сваливает с носа якорь — каменюку весом в английский центнер, с просверленной дырой для каната.
Его начальник, Джон де Вулф, в раздражении ударил ладонью по деревянным перилам фальшборта.
— Так хорошо шли, не то что тащиться из Эксетера верхами, — пожаловался он. — Юстициарий[3] велел не терять времени, а мы тут застряли всего в нескольких милях от монастыря.
Томас уставился сквозь мглу на еле видимый берег.
— Нельзя ли добраться берегом, кронер? — нерешительно спросил он.
Гвин развернулся, чтобы осмотреть челнок, подвешенный вверх дном над единственным люком суденышка. Хрупкая скорлупка из смоленой кожи, натянутой на легкую деревянную раму, вроде удлиненного коракла.[4]
— Надо полагать, они сумели бы высадить нас на берег, — не без сомнения сказал он.
Коронер пожал плечами и крикнул шкиперу, Уильяму Ваттсу:
— Далеко отсюда до Бермондси?
— Миль шесть или семь, сэр Джон, если как ворона летит!
— У нас-то крыльев нету! — заворчал Гвин. — Может, выйдет раздобыть лошадей в той вон жалкой деревушке.
Он махнул рукой на пару хижин, видневшихся в просветах желтого тумана, и перевел взгляд на шкипера, ковылявшего к ним по палубе, чтобы распорядиться высадкой.
Коронер в облаке тумана, в своей обычной серой с черным одежде, выглядел грозным и неприступным. Ростом он был не меньше Гвина, но худой и жесткий, а легкая сутулость придавала ему сходство с хищной птицей, особенно в сочетании с крючковатым носом и волосами цвета воронова крыла, свисавшими на воротник, хотя у норманнских рыцарей в обычае была короткая стрижка. Гвин уже двадцать лет был его оруженосцем, спутником и телохранителем во всех кампаниях от Ирландии до Святой Земли, где излюбленная одежда и щетина на впалых щеках заслужили де Вулфу прозвище Черный Джон.
Полчаса спустя, после короткого, но опасного путешествия в ветхом челне, они высадились на вязкий берег и попрощались со шкипером, доставившим их на сушу. Едва тот вернулся на «Святую Радегунду», суденышко подняло якорь и отошло по течению, отправившись в плавание во Фландрию с грузом шерсти. Джон воспользовался попутным рейсом, чтобы как можно скорее добраться до Лондона — ведь верхом им пришлось бы ехать добрую неделю.
