— Я предпочел бы направиться прямо к Уильяму.
Голос Болдуина оставался спокойным, хотя просьба епископа рассердила его. Откровенно политический жест — из желания убедить Диспенсеров, что Стэплдон сделал все возможное, чтобы помочь им. Правосудие требует от Болдуина заняться преступником, а не разыгрывать гонца к политическим союзникам.
— Уильям живет на том берегу реки, а до сэра Генри идти совсем недалеко. Разве это так трудно? Простая любезность, не более.
Болдуин взглянул на Саймона, и тот, пожав плечами, кивнул.
Нет, просьба, с точки зрения Болдуина, не противоречила закону, но уведомлять семью жертвы до ареста обвиняемого означало ставить телегу впереди лошади. Однако епископ настаивал, и Болдуин не нашел в себе силы отказать.
— Хорошо, милорд. Подготовь, пожалуйста, отряд, а я постараюсь поскорее вернуться.
В зале было тихо, и Болдуину пришло на ум затишье перед бурей. За стеной слышались шаги прислуги, но и те, как видно, ходили на цыпочках. Болдуин впервые столкнулся с такой тишиной в английском доме, и одно то, что шумная грубая толпа слуг так уважительно относилась к горю хозяина, много говорила о любви домочадцев к его дочери — или, может быть, о страхе, который внушал им хозяин.
— Вы имеете мне что-то сказать?
Генри появился в дверях и уже шагал к посетителям. Болдуин, покосившись на Саймона, заговорил:
— Сэр Генри, мы добились некоторых успехов. Как я уже говорил вчера, нам стало известно, что дочь твоя была замужем за Пилигримом. Их брак был законным и прочным. Однако о нем не знал не только ты. Мне представляется вероятным, что и отец Пилигрима оставался в неизвестности.
— Это к тому, что не я один одурачен? По-твоему, я должен радоваться, что его сын был так же непочтителен к отцу, как моя дочь — ко мне?
— Тут мне трудно судить, сэр Генри. Я ведь не знал твоей дочери. Все же я убежден, что она не желала оскорбить тебя и твоих близких. Однако молодой женщине слишком легко влюбиться в человека… вполне достойного?
— Так о чем же ты хотел мне сказать?
В зал вошла служанка с подносом, на котором стоял один кувшин и один кубок. Поставив поднос на шкаф, она щедро наполнила кубок и подала своему господину. Болдуин продолжал говорить, и Саймон заметил, что девушка осталась в дверях — из-за занавески виднелось ее бледное лицо.
— Мы полагаем, что отец Пилигрима узнал о предстоящем ему свидании с твоей дочерью. Вот как я истолковываю факты: он осыпал сына упреками. В ответ тот мог с насмешкой сообщить ему о своей женитьбе. Это известие вызвало гнев Уильяма, и он убил своего сына, а потом, увидев твою дочь, убил и ее тоже. Возможно, его свела с ума мысль о сыновнем непослушании…
