— Мне пора возвращаться, — заявила она.
— Вы сотрудница отеля?
Он наверняка выяснил о ней все, прежде чем рекомендовать на место их переводчика. Зачем же спрашивать?
— Нет, я внештатный переводчик. Мою работу организует агентство в Нью-Йорке.
— Вы превосходно справляетесь. Вы приручили и Маккабе, и Ватанабе.
Как ему это удается? Он даже не глядит на нее, а она уже напряжена, уже появилось чувство, словно ее видят насквозь, оценивают, все в ней взвешивают и примеряют.
— Они оба очаровательно старомодно галантны, — сухо ответила она.
— Японцы говорят, что вы знаете их язык как родной.
Чтобы удовлетворить его ненасытное любопытство, Мэриэл сказала:
— Когда мы жили в Токио, родители отдали меня в японскую школу. В такой ситуации очень быстро учишься, поверьте. Конечно, и тот год, что я провела в Японии, когда мне было уже восемнадцать, помог с произношением.
— А в Китае и Франции вы в детстве не жили?
Мэриэл, изо всех сил стараясь сохранять спокойную безмятежность, улыбнулась и ответила:
— В Гонконге. И некоторое время у меня была гувернантка-француженка, которой запрещалось разговаривать со мной по-английски.
— Странствующие родители, — заметил Николас, пряча за опущенными ресницами свои мысли.
— Да, — невозмутимо кивнула она. — Настоящие кочевники.
Мэриэл даже не понимала, насколько кочевой образ жизни они вели, пока не вернулась в Новую Зеландию испуганным, растерянным восьмилетним ребенком, помещенным в ограниченное общество маленького и малосимпатичного провинциального городка. Ее спасли две вещи: искренне привязавшаяся к ней добрая соседка и прекрасная учительница иностранного в местной школе, которая разглядела ее способности и помогла восстановить языки, которые она почти забыла.
— Если вы хотите, чтобы завтра от меня был какой-то толк, позвольте мне уйти, — сказала она серьезно.
— Ну что же, пойдемте. — Похоже, он забавлялся, соглашаясь отпустить ее. Лишь на время, ни минуты не сомневаясь в конечном исходе.
Он слишком высокомерен, мелькнула у Мэриэл мысль, пока она шагала по песку, поглядывая на его высокую фигуру.
Они миновали кустарники и карликовые пальмы, отгораживающие пляж, как вдруг услышали в кустах какой-то шорох. Николас тут же сделал шаг в сторону и оказался между ней и источником шума.
— Ерунда, — сказала Мэриэл, — наверное, белка.
— Здесь водятся змеи.
Она рассмеялась:
— Как и все новозеландцы, вы их страшно боитесь. Не беспокойтесь, в такую прохладную погоду они все полусонные. И вряд ли это аллигатор. Может быть, енот.
