— Я тебя разбудил? — спросил Леонардо.
Она покачала головой и улыбнулась.
— Нет. Я услышала какой-то шум. А потом сильно хлопнула дверь.
— И ты испугалась?
— Я никак не могла сообразить, где нахожусь. Но ты не переживай, я все равно проснулась бы. У меня изжога, — пояснила она в ответ на немой вопрос в его глазах. — Говорят, это бывает у многих женщин на последнем месяце беременности.
— Понимаю, — медленно произнес Леонардо и снова посмотрел на ее округлый живот. — Хочешь молока?
— Да, пожалуй.
— Посиди, я налью.
Эльвира выдвинула из-под кухонного стола табурет и села на него.
Леонардо подошел к холодильнику и наполнил большой стакан молоком. Облокотившись о тумбу, он смотрел, как она попила, потом облизала молочные «усы» кончиком языка и удовлетворенно вздохнула.
Кто бы мог подумать, что беременная женщина на позднем сроке может выглядеть столь очаровательной? — не переставал удивляться он. Его жена в течение почти всей беременности оставалась худенькой. Врачи говорили, что она хрупкая, да и самому Леонардо она казалась статуэткой дрезденского фарфора, которой он не смел коснуться, боясь разбить. Эльвира же, напротив, выглядела здоровой и очень притягательной.
Почувствовав на себе его внимательный взгляд, она постаралась не замечать его, хотя это было не просто. Словно в ответ на него, внутри зашевелился ребенок и одновременно сдавило грудь. Она поставила полупустой стакан на стол.
— А… Мелани легко переносила беременность?
— Нет, не очень. Она оставалась худой на протяжении почти всего срока.
Эльвира слушала, не отводя от него взгляда. Сейчас, в ночной тишине, ей проще было задавать вопросы.
— Ты, должно быть, скучаешь по ней.
Некоторое время Леонардо молчал, потом медленно ответил:
— Да, поначалу я ужасно тосковал. Но прошло много времени, и теперь мне кажется, что все это происходило не со мной. Мы прожили вместе всего два года, а с тех пор как ее не стало, прошло уже десять лет.
— А Марко расспрашивает тебя о своей матери?
— Иногда.
— Он поддерживает какие-то отношения с ее семьей?
— Да. Что это, Эльвира? — раздраженно спросил он. — Допрос?
Женщины никогда не расспрашивали его о жене. Наоборот, намеренно не замечали тех немногих фотографий Мелани с младенцем на руках, что остались после ее смерти. Они словно не хотели знать, что он любил другую женщину, которая родила ему ребенка.
— Ты решила выспросить обо всем, что мне так больно вспоминать? — Леонардо нервничал все больше. — Причем сама упорно скрываешь имя отца своего ребенка.
