— Вот как обстоят дела. Будь терпелив к именам, хорошо? — Грег устроился в мягком кожаном кресле и положил отчет на колени. — Джиневера Мария Эймс родилась здесь, в Цинциннати. Ей тридцать, не замужем. Родители Ричард и Маргарет Блэндинг Эймс. Они живут в Австралии в какой-то колонии художников вместе с местной богемой. Детектив говорит, они там обмениваются женами.
— Ты серьезно?
— Так написано в отчете, — кивнул Грег.
— Бог мой! — Мэтт покачал головой. — Что еще?
— Когда Дженни было пять, они оставили ее здесь, в Цинциннати, с бабушкой по материнской линии, Эбигейл Марч Блэндинг. Когда она внезапно умерла, Дженни переехала к своей прабабушке, Вирджинии Прескотт Марч.
— Может, пора заканчивать с введением и переходить к главному?
— Введение и есть главное в этой истории, Мэтт. Дженни никогда не жила со своими родителями.
— Звучит так, словно ее передавали из рук в руки, как пару поношенных туфель.
— Может быть, это так звучит, но сведения точные.
Мэтт напрягся от злости. Почему эти люди думают, что могут так относиться к ней?
— Когда она в последний раз видела своих родителей?
— Вот здесь история становится туманной. Она летала в Австралию навестить их, когда ей было шестнадцать. Через две недели она вернулась в сопровождении австралийского социального работника. Причина — дискредитирующий контакт с представителем местного населения. Так в документах. Я не смог узнать, что конкретно имеется в виду, но в этом деле замешан какой-то мужчина.
— Ее что, изнасиловали?
— Здесь не все непонятно. В отчете агентства не использовались термины «изнасилование» или «нападение», да и сам отчет кажется полным. Нет никаких медицинских заключений, что хороший знак. Возможно, ей досаждали. Вот что может означать «дискредитирующий контакт».
— Ублюдки! За решетку кого-нибудь упрятали?
— Очевидно, нет. Возможно, это связано с тем, что ее вывезли из страны и она не могла давать показания в суде. Ее прабабушка получила ордер, в соответствии с которым родители не могли навещать ее без сопровождения, но это было четырнадцать лет назад. И больше никаких документов, указывающих на то, что они вернулись в страну.
— Да уж, ее детство и юность вряд ли можно назвать счастливыми. Получается, у нее нет семьи.
— Правильно, если не считать ребенка, которого она носит.
— Что насчет ее личной жизни? Она сказала, что не хочет выходить за меня замуж, но с молодыми людьми-то она встречалась? Она была помолвлена? Ходила на свидания?
