— Но мы же уже пришли! Нам туда! — едва разлепив окоченевшие губы, воскликнула Гвендолин.
— Нет, — тяжело дыша, ответил Феликс, мотая белой от снега головой. — Нам направо, к служебному входу. Встали и пошли!
Он с трудом поднялся и помог встать ей. Ноги отваливались от холода, последние десять шагов показались Гвендолин самыми длинными и мучительными за всю ее жизнь.
Когда они достигли спасительного козырька над проходом к автостоянке у банка, шквалистый ветер сразу как будто поутих.
— А теперь к лифту, — проговорил Феликс.
Покрасневшей от холода рукой он полез в карман пальто. Непослушными пальцами долго искал неуловимый ключ, затем еще дольше пытался вставить его в замочную скважину и в конце концов, уронил на пол.
Феликс огорченно покачал головой и подышал на руки.
— Почему ты не позвонишь охраннику? — спросила Гвендолин, все еще тяжело дыша после перехода.
— Нет охранников. Есть одна электроника. Надежнее и дешевле — по крайней мере, так нам казалось.
Он потер окоченевшие пальцы и с отчаянием взглянул на свои руки.
— Может быть, попробуешь ты? — спросил Феликс с надеждой. — Сначала круглый ключ, потом плоский, с коричневой пластиковой карточкой.
Гвендолин попробовала — и черные двери лифта открылись. Из последних сил они ввалились в кабину и в изнеможении рухнули на пол.
— С тобой все в порядке? — не открывая глаз, спросил молодую женщину второй вице-президент банка.
— А с тобой?
Феликс Миллингтон невольно засмеялся.
— Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?
— А ты?
Гвендолин уселась, упершись спиной в дубовую панель.
— Как руки? — спросила она, увидев, что Феликс снова принялся дышать на них.
— Понемногу отходят. Когда эта метель кончится, я перво-наперво куплю себе перчатки.
— Это хорошо. А как ноги?
— Ноги?
Голубые глаза уставились на нее и непонимающе моргнули.
— Мои, например, как ледышки, хоть и в меховых сапогах, — пояснила Гвендолин и на четвереньках подползла к нему. — Ты их чувствуешь?
— Чувствую, болят жутко.
— Это хороший признак.
Он проследил, как Гвендолин снимает с него лакированные ботинки, стягивает носки и, сняв перчатки, начинает растирать ступни.
— Что с ногами? — встревожено, спросил Феликс, поморщившись от боли.
— Терпи! — приказным тоном ответила тоном Гвендолин. — Обморожение — вещь нешуточная. Лакированные туфли не слишком удобная обувь для такой непогоды.
— Да брось ты! Я тебя чуть не угробил, а ты сидишь передо мной на коленях!
— Во-первых, у меня все равно нет, сил подняться. Во-вторых, долг помощи ближнему…
