— Шейла с подружками резвятся в бассейне. Почему ты не купаешься с ними? — полюбопытствовал Томас Айвор.
Сандра вскочила на ноги, готовая помчаться к дому, но тут же замерла, взглянув на Эвелин.
— А как же мисс Лентон?
Томас Айвор лукаво улыбнулся.
— Я за ней присмотрю.
Угрызения совести мгновенно испарились, и Сандра с радостным воплем убежала.
— Как она? — тревожно спросил Айвор. — Не слишком тяжелый случай?
— Вовсе нет, — покачала головой Эвелин. — Очень милая девочка. Только она сама не знает, чего хочет. У нее слишком быстро все меняется.
— Я это заметил, — усмехнулся он. Он проводил дочь взглядом. — Она удивительно разумна в одном и совершенно наивна в другом. И потом, эта ее колючая бравада! Черные штаны, водолазка в самую жару, нелепые крашеные волосы… Слава Богу, она не наколола на руки какие-нибудь узоры или неприличные слова! — Он обернулся к Эвелин и заметил улыбку в уголках ее губ. — Что еще?
— Ничего… — Она нагнулась за книгой, оставшейся на траве.
Ее откровенное нежелание отвечать заставило его нахмуриться.
— Понятно. Эта загадочная улыбка Моны Лизы… Знаю я эти ваши «ничего». Что случилось?
— Мона Лиза? — удивленно подняла брови Эвелин. — Что вы имеете в виду?
Он схватил ее за руки и притянул к себе. Эвелин вздрогнула, заметив знакомый дьявольский огонек в глубине его глаз.
— Таинственная улыбка в уголках губ означает, что вы надеетесь что-то утаить от меня. Расскажите сейчас же, что вы знаете, а я — нет!
— Я не могу сказать, — уклончиво начала Эвелин и вскрикнула.
Томас Айвор опрокинул ее в траву, прямо на спину, и крепко зажал ее руки над головой.
— Мне кажется, вы боялись щекотки, мисс Лентон, — угрожающе промолвил он.
Непроизвольный нервный смешок вырвался из горла Эвелин, когда она взглянула на решительное лицо Томаса Айвора.
— Не надо! Оставьте!
Он вкрадчиво прошелся пальцами по ее ребрам.
— Я думаю, вы и тогда врали мне, — пробормотал он, его глаза опасно потемнели. Он крепче сжал ее запястья одной рукой, а другой начал щекотать шею Эвелин.
Эвелин держалась изо всех сил, стараясь не дергаться и не хихикать.
— Это неприлично, — еле выдохнула она.
— Кто нас видит?
Запах свежескошенной травы смешивался с терпким запахом возбужденного мужского тела и с ароматом яблок. Эвелин была на грани обморока.
— Ваши родственники, — прошептала она, замирая от легкого прикосновения его осторожных пальцев и видя разгорающийся блеск в его настойчивых серых глазах. Его тело напряглось, и она в ответ затрепетала.
