— Приснилось что-нибудь? — доверительным шепотом спросила Эвелин.
— Нет… просто… — Лорен испуганно заморгала, явно пытаясь придумать подходящий ответ, — просто я вышла… э… попить воды.
Эвелин решила не смущать девочку и сделать вид, что поверила ее объяснению.
— Ясно. Иди быстренько в кухню, а то замерзнешь. — Она зажгла в кухне свет. — Пей, и бегом в кровать. Не забудь выключить лампочку.
Эвелин вернулась к себе в комнату, оставив дверь открытой. Она слышала, как скрипнула дверь буфета, звякнул фарфор, послышался звук наливаемой воды. После небольшой паузы в кухне щелкнул выключатель. Легкие шаги почему-то не отдалялись, а приближались. Эвелин снова подняла голову.
В дверях стояла Лорен, теребя ворот пижамы. Ее смуглое личико порозовело, глаза тревожно блестели.
— Ты хочешь мне что-то сказать? — Эвелин показалось, что девочка чем-то напугана. — Если тебе грустно одной, давай посидим, поболтаем.
Лорен, казалось, совсем смутилась и потупила глаза.
— Ты хочешь рассказать что-то о своих соседках?
— Нет! — резко вскинулась девочка. — Я пришла сказать… Все в порядке, спасибо. Я просто немного сонная… — Ее голос звучал не слишком убедительно. — Спокойной ночи, мисс Лентон.
Девочка быстро повернулась и пошла по коридору к лестнице, ведущей наверх. Ее легкие шаги стихли, и Эвелин вернулась к своим записям. Но тревога не оставляла ее, она сама выросла в таком же пансионате и слишком хорошо знала, что могут придумать тихие девочки — подростки, оставшись без присмотра взрослых. Она пожалела, что так легко отпустила Лорен, не попытавшись вызвать ее на откровенность. Способность добиваться расположения учеников и удерживать их доверие была одной из сильных сторон Эвелин, это даже было записано в ее характеристике и помогло ей при устройстве на новую работу в колледж.
Надо проверить, действительно ли все в порядке, подумала Эвелин и решительно встала.
За последнее время она успела отвыкнуть от неудобств общежития. Ее ругали и родители, и друзья за то, что она, перейдя на новую работу, тут же взяла ссуду в банке и купила себе дом. Но Эвелин была уверена, что в двадцать шесть лет пора жить самостоятельно и по своему вкусу. Две недели, проведенные в тесной комнате рядом с подругой, лишний раз подтвердили эту убежденность. Ничего, сегодня последний день. Завтра лагерь сворачивается. Будет масса дел и забот, а потом — долгожданный отдых.
Эвелин тихо прошла к лестнице, поднялась наверх и остановилась у первой двери второго этажа, где на маленькой картонной табличке были написаны имена двух девочек, занимающих эту комнату.
