Линн почувствовала, что не может прервать эту чудесную мелодию, тихо отступила к двери и уже собиралась повернуть ручку, когда музыка стихла и знакомый голос произнес:
— Вы что-то забыли, Линн?
Он не поворачивался и ни разу не взглянул на нее. Как он узнал, что это именно она?
Линн не могла вымолвить ни слова. Крис нетерпеливо обернулся:
— Язык проглотили? — Его взгляд был жестким и суровым.
— Я только хотела взять журнал… Лучше зайду за ним попозже, чтобы вам не мешать. — Она снова взялась за дверную ручку.
— Вы уже помешали, так что берите ваш журнал сейчас.
Он был холоден, недоступен, почти груб. Линн еще не видела его таким.
— Это было чудесно, Крис. — Она робко улыбнулась, предлагая перемирие. — Я не знала, что вы так хорошо играете.
— Вы многого обо мне не знаете.
Она снова попыталась протянуть ему «оливковую ветвь»:
— Это… это один из ваших любимых современных композиторов?
Он резко развернулся к ней на винтовом табурете, и «оливковая ветвь» была вырвана из ее руки и втоптана в грязь:
— Да вы и впрямь невежда! — Оскорбление прозвучало, как удар хлыстом, и девушка невольно вздрогнула. Медленно и отчетливо произнося каждое слово, Крис продолжал: — Собственно, в музыке вы невежественны так же, как и в других вещах. Я перечислю. — Он стал загибать пальцы. — Во-первых, вы совершенно не умеете строить личные отношения с людьми — я по своему опыту знаю, что чувства других для вас ничего не стоят. Во-вторых, вы слишком высокомерны и склонны к пристрастным суждениям, в этом я убедился опять-таки на собственной шкуре. И в-третьих, вы притворяетесь знатоком музыки, не будучи таковым. Вы только что предположили, что я играл произведение современного композитора, тогда как его сочинил ваш обожаемый Бетховен в начале прошлого века.
Презрительная ухмылка, которой сопровождалась эта тирада, окончательно вывела Линн из себя. Значит, он объявляет ей войну? «Что ж, хорошо, — решила она, — я вступлю в бой, когда придет время».
Со всем достоинством она подошла к фортепьяно, на котором в беспорядке валялись ноты, выдернула из-под них журнал и, ни слова не говоря, снова прошла через весь кабинет к двери и захлопнула ее за собой. Крис все это время молча наблюдал за ней, скрестив руки на груди.
В коридоре Линн прислонилась к стене и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь восстановить самообладание. Пока она приходила в себя, из кабинета снова зазвучала музыка — еще более прекрасная и страстная, чем прежде.
