Элси Брэнд посмотрела на меня и сказала:
— Сержант Селлерс закрылся наедине с Бертой Кул.
— Чтобы заниматься болтовней, сексом или бизнесом? — спросил я.
— Думаю, бизнесом, — пояснила Элси. — Когда я собиралась на работу сегодня утром, я что-то слышала по радио. Селлерс с напарником расследуют дело. Ходят слухи, что пятьдесят тысяч долларов, которые нашли, вновь исчезли.
— Это дело связано с той историей? — спросил я, кивнув в сторону газетной вырезки, которую Элси только что наклеила на страницу альбома.
— Не знаю, — ответила она и затем добавила, — как тебе известно, Берта не делится со мной своими секретами.
Она слегка изменила позу. Ворот платья немного распахнулся и Элси поспешила предупредить меня:
— Дональд, сейчас же прекрати.
— Что именно прекратить?
— Платье было сшито не для того, чтобы смотреть на него под этим углом.
— Но дело не в угле, — возразил я, — а в изгибе. И если этот изгиб в платье создан не для того, чтобы любоваться им, то тогда зачем он такой красивый?
Элси подняла руку, поправила платье и посоветовала мне:
— Лучше займись делом. Сдается мне, что сержант Селлерс…
Ее прервал звонок телефона. Она подняла трубку и сказала:
— Секретарь Дональда Лэма, — затем взглянула на меня и многозначительно подняла брови.
Я кивнул.
— Да, мисс Кул, — сообщила она, — он только что вошел. Я скажу ему.
Я услышал в телефонной трубке резкий, с металлическим оттенком голос Берты:
— Дай мне его. Я сама скажу.
— Привет, — поздоровался я, — что новенького?
— Немедленно ко мне, — выпалила Берта.
— Что случилось?
— Сам черт ногу сломит, — ответила Берта и повесила трубку.
Я вернул трубку Элси и сказал:
— Яичница за завтраком явно не пошла ей на пользу сегодня утром.
Я вышел из своего кабинета, пересек приемную и прошел в дверь, на которой было написано:
«Б. Кул — личный кабинет».
Массивная Берта Кул сидела за письменным столом в скрипучем, вращающемся кресле. Ее глаза, как и ее бриллианты, ярко сверкали.
Сержант полиции Фрэнк Селлерс, сидя в кресле, предназначенном для клиентов, терзал зубами незажженную сигару, как нервозная собака гложет резиновый мяч. Челюсть сержанта подалась вперед, словно он ожидал удара кулаком или сам собирался нанести такой же.
— Доброе утро, ребята, — бодрым голосом поздоровался я с ними.
— Доброе утро, вот так так! — ответила мне Берта. — Какого черта ты все это затеял?
Двумя пальцами правой руки Фрэнк Селлерс выдернул сигару изо рта и буквально зарычал мне в лицо:
