Мне не сразу удается осознать, где я и что находится у меня перед глазами. Единственным, за что я мог уцепиться в охватившем меня смятении, была мысль о стене.
Это замечательная стена. Я строю ее сам, медленно и аккуратно продвигаясь шаг за шагом. Я не спешу, смысл стены в ее сооружении, и она потихоньку растет — ровная, прочная и незыблемая. По окончании работы она будет в два фута толщиной и в десять — высотой и огородит задний двор моего дома сплошной линией с трех сторон, следовательно, туда можно будет попасть только через дом. Я работаю над стеной уже год, с перерывом на самое холодное зимнее время, и сейчас она уже достигает двух футов в высоту по всему периметру. Может показаться, что дело продвигается слишком медленно, а вот мне иногда кажется — слишком быстро, потому что я понимаю — придет день, стена будет закончена, и чем тогда я стану заниматься?
Я повернул голову — на уме у меня все еще была стена, — постепенно различая кое-какие детали комнаты, в которой я находился. Но тут ко мне вернулась память, и я вспомнил, где я, почему и все, что со мной случилось, — падение, летящие мне навстречу ступени, сухой хруст в предплечье.
Моя рука. Я попытался ею пошевелить, но не смог, казалось, будто к ней привязаны тяжеленные гири. Тогда я приподнял голову и увидел гипс, наложенный почти от самого локтя до середины пальцев. А моя голова — она ныла от противной, одурманивающей мозги боли — была забинтована.
Итак, он меня подловил. Не успел я приехать, как получил от него приветствие. А ведь я уже был предупрежден о нем.
А он? Может, и его обо мне предупредили? Может, он знал, кто я и зачем приехал в «Мидуэй»? Или несчастный случай не был подстроен именно для меня? Такое казалось более вероятным, во всяком случае, я предпочел в это поверить.
Сильно ли мне досталось? Свободной рукой я ощупал голову под бинтами. В двух местах с правой стороны чувствовалась резкая боль, но не было ничего действительно серьезного. Вероятно, просто порезы и кровоподтеки.
Рука? Сломана, это ясно. А другие повреждения?
Сесть оказалось на удивление легко, но в ту же секунду меня словно окатило волной ослепляющей боли. Я посидел, чуть наклонив голову, полминуты или около того, пока боль не утихла, а затем произвел инвентаризацию собственного тела.
На правом колене обозначилась сильная ссадина. С правой стороны болели ребра. А еще голова и рука — вот, кажется, и все мои повреждения.
«Удивительно, что я не чувствую себя куда хуже, — подумал я, но потом увидел отметину от укола на левом локте. Ну конечно, меня осматривал врач — об этом говорил наложенный на правую руку гипс, — и он, вероятно, вколол мне снотворное. Во время сна я пошел на поправку».
