Если же книга окажется неудачной, я сдамся и отправлюсь назад, к уже преодоленным мною не раз трудностям дикой природы.
В ту ночь в Лондоне еще больше похолодало, и к утру дом тетушки совершенно промерз.
— В доме нет воды, — с отчаянием в голосе сказала она, когда я спустился вниз. — Центральное отопление отключилось, и все трубы замерзли. Я вызывала слесаря, он говорит, что все мы здесь в одинаковом положении, а еще он сказал, что нельзя пользоваться электричеством. Сейчас он ничего не может сделать. Когда же потеплеет, он придет, чтобы исправить все неполадки и протечки. Мне очень жаль, дорогой, но я собираюсь жить в гостинице до тех пор, пока все это не кончится, дом же я закрываю. Ты сможешь найти себе какое-нибудь пристанище на недельку-другую? Естественно, я продлю срок уплаты; в деньгах, дорогой, ты ничего не потеряешь.
Беспомощность — слишком слабое слово, чтобы отразить то, что я тогда почувствовал. Я помог ей закрыть все краны, которые смог найти, и убедился в том, что она отключила все водонагревательные колонки; в свою очередь, она разрешила мне воспользоваться ее телефоном, чтобы попытаться найти другую крышу над головой. Я связался с ее племянником, по-прежнему работавшим в туристическом агентстве.
— У тебя есть еще тетки? — поинтересовался я.
— Боже милостивый, а что ты сделал с этой?
Я объяснил.
— Нет ли у тебя свободного угла, где бы я мог переночевать?
— А почему ты не услаждаешь жизнь своих родителей в их доме на том острове в Карибском море?
— Кое-какие проблемы с оплатой проезда.
— Если ты уж в таком отчаянном положении, то можешь провести у меня пару ночей, — сказал он. — Но ко мне приехала Ванда, а ты знаешь, какая у нас маленькая квартирка.
Ванда мне не очень нравилась. Я поблагодарил его и уведомил о том, что подумаю. Я тут же переключился и начал размышлять о каком-нибудь другом варианте.
То, что я мысленно вернулся к предложению Тремьена Викерса, было просто неизбежным.
Я позвонил Ронни Керзону и напрямую все ему выложил.
— Ты сможешь запродать меня тому тренеру скаковых лошадей?
— Что?
— В свое время он предлагал мне стол и жилье.
— Не части, расскажи все по порядку.
Я выполнил его просьбу, но он все равно был против.
— Будет лучше, если ты продолжишь работу над своей новой книгой.
— Гм, — промычал я, — чем выше поднимается воздушный шар, чем разреженней становится воздух и чем ниже давление, тем больше этот баллон распухает, поднимаясь все выше и выше, и распухает он до тех пор, пока просто не лопнет.
