— От своего сыночка я такого могла ожидать, — тоном проповедницы заявила Полли Ларкин, — но ты, Дон! Я думала, ты лучше воспитана!
Одним прыжком Скотт оказался около Дон, огородив ее своими мускулистыми руками.
— Знаешь, мам, — сказал он с хорошей мужской твердостью в голосе, — обо мне можешь говорить что угодно, а Дон оставь в покое. Мне наплевать, веришь ты мне или нет, а вообще-то, каждый воспринимает все в меру своей испорченности!
Рини Гастингс ахнула от возмущения и, глядя на дочь испепеляющим взглядом, подвела итог:
— Дон, немедленно ступай в свою комнату! Мы с тобой поговорим позже.
«Мы» — это означало, что она все расскажет отцу. Рыдая, Дон отвела руки Скотта и опрометью бросилась прочь.
Вечером, когда родители думали, что она уже спит, Дон прокралась вниз, чтобы подслушать, о чем идет разговор между ними и пришедшими к ним супругами Ларкиными. Конечно, она знала, что подслушивать нехорошо, но ведь надо же было проведать, что они замышляют. Речь-то идет о ее судьбе!
Господи! Она не знала, кого ненавидеть больше — своих родителей или родителей Скотта. Оказывается, они уже все решили, даже не потрудившись выслушать детей, разобраться. Дон поняла, что Скотта куда-то отправляют. Он будет заканчивать школу в другом месте, а ее предки рассыпались в комплиментах Ларкиным — какие они умные, что так здорово все придумали!
Но ведь это же несправедливо! Они со Скоттом ничего плохого не сделали. Пока Дон неслась к себе в спальню, она решила, что никогда, ни за что не простит ни своих родителей, ни родителей Скотта. Пальцы ее дрожали, она даже не сразу сумела набрать номер Скотта. Алексис, подняв голову с подушки, пыталась что-то спросить, но Дон только сердито трясла копной своих темных волос.
— Алло? — загробным голосом ответил Скотт.
— Ох, Скотти, как все ужасно! — захлебываясь слезами, произнесла Дон и быстро пересказала ему все, что ей удалось подслушать.
— Они уж давно этим грозятся, — пробормотал он, стараясь изо всех сил говорить бодро и беззаботно, впрочем, без особого успеха. — То отсылают к дядьке в Аризону, то в военное училище…
«Может быть, и на этот раз обойдется? — с надеждой подумала Дон. — Да нет, вряд ли».
— Скотти? Если… если они тебя ушлют, ты меня не забудешь, напишешь мне? — В горле у Дон застрял комок. Боже, как тяжело представить, что они больше не будут видеться каждый день!
— А чем тебе твои грозятся? — В его голосе ей послышалась ярость.
— Еще не успели. Но моя мамочка-гадюка уж наверняка что-нибудь придумает! — Дон сама поразилась, с какой злобой она это сказала — и о ком!
