Он двинулся было в гостиную, но тут в дверь забарабанили. Он подбежал на цыпочках к окну в ванной, выходившему на пожарную лестницу, быстро открыл его и не колеблясь вылез на лестницу. Размышлять было некогда. Он не чувствовал под собой ног, когда спускался по железным перекладинам лестницы. Глаза его обшаривали окна.
Пожарная лестница выходила на маленькую частную улицу, и его могли заметить или те, кто на ней находился, или обитатели квартир. Будучи на полпути вниз, Дик заметил край занавески, высовывавшейся из открытого окна. Не долго думая он нырнул в окно. Это была точно такая же квартира, как и та, в которой он был раньше. В спальне, куда он попал, не было никого. Он двинулся, ступая на носки и моля Бога, чтобы в квартире никого не было. Впрочем, даже если там свадебный пир, его это не остановит. Он вышел в холл. Из кухни доносилось женское пение. Дик проследовал к входной двери. Она была заперта на замок и закрыта на цепочку. Он попытался открыть ее, не производя шума. Затаив дыхание, он повернул замок, снял цепочку. Его закрутило в водовороте летящих секунд. Пение прекратилось. Он быстро открыл дверь и пробежал через лестничную площадку к служебному входу. Он как раз успел закрыть дверь, как женский голос воззвал: «Генри? Ты где?»
Он ринулся вниз по лестнице, словно пикирующий бомбардировщик, и остановился, лишь когда оказался в подвале. Он услышал шаги за дверью и попытался сделать невинное лицо и сочинить историю, как он здесь оказался. Но шаги смолкли. Осторожно он приоткрыл дверь, заглянул в подвал. Никого. Он двинулся в направлении, откуда послышались шаги, и подошел к двери. За ней были короткий лестничный пролет и железная дверь с замком. Он отпер его и, приоткрыв дверь, выглянул в щелочку.
Он увидел 113-ю улицу. По ней разгуливали цветные жители района в летних костюмах. Двое уписывали арбуз из фургона, где их держали на льду. Вокруг тележки мороженщика собрались дети, угощаясь наструганным мороженым, политым разноцветным сиропом из бутылок. Другие дети играли на улице в мяч. Женщины громко переговаривались. Ругаясь на чем свет стоит, по тротуару, шатаясь, брел пьяный. Слепой нищий, постукивая палочкой, шел по кромке тротуара, громыхая мелочью в оловянной кружке. Собака какала на тротуаре. У церкви на ступеньках, в тенечке, сидели негры и обсуждали взаимоотношения белых и черных.
Дик вышел из дома, перешел улицу и вскоре растворился в гигантском черном море, имя которому Гарлем.
