— Нет, я сам по себе, — сказал он.
Гробовщик смотрел на двоих барменов. На него с Могильщиком смотрели все в баре. Проститутка попятилась, рот ее превратился в алый шрам.
— Отстаньте от меня, — взвизгнула она. — Я порядочная дама.
Теперь взгляды завсегдатаев уставились в стаканы, словно на донышках были ответы на все вопросы, уши захлопнулись, словно дверцы сейфов, руки окоченели.
— Охотно поверю в это, если ты скажешь мне, где он, — проговорил Могильщик.
Бармен сделал движение, и в руке у Гробовщика сверкнул револьвер. Бармен застыл.
— Где кто? — завизжала проститутка. — Я не знаю, кто вам нужен. Сижу здесь, занимаюсь своим делом, никого не обижаю, а тут входите вы и начинаете ко мне приставать. Я не уголовница, я честная христианка. — Голос у нее был хриплый от выпитого.
— Пошли, — сказал Гробовщик.
Один из пьяниц проснулся и вышел из бара через несколько минут. Он нашел детективов в машине, припаркованной в темном углу трущобного квартала на 113-й улице. Он быстро залез на заднее сиденье, как и предыдущий стукач.
— А я-то думал, ты надрался, Братец, — сказал Гробовщик.
Братец был старик с грязными растрепанными курчавыми волосами, подернутыми сединой, водянистыми глазами, когда-то карими, а теперь сильно осветлевшими, и кожей, цветом и фактурой напоминавшей сушеный чернослив. Его мятый старый летний костюм вонял мочой, блевотиной и собачьим дерьмом. Он действительно был алкоголиком, выглядел совершенно безобидным, но был их лучшим стукачом, потому что никто не принимал его всерьез.
— Нет, босс, сидел и ждал, — ответил он плаксивым заискивающим голосом.
— Ждал, когда удастся напиться?
— Точно так, босс, точно так.
— Знаешь, с кем он работал?
— С Лобоем большей частью. Они всегда работают на пару.
— Воруют, — резко поправил его Гробовщик. — Отбирают кошельки. Грабят женщин.
— Ну да, босс, у них это и называется работой.
— Ну и как они это делают? Хватают кошелек и дают деру или отбирают силой?
— За что купил, за то и продаю, босс. Люди говорят, что у них это называется «святой сон».
— Святой сон? Это еще что за чертовщина?
— Говорят, они сами это придумали. Они выбирают прихожанку, из тех, что носит кошелек под юбкой. Лобой гипнотизирует ее, словно змея птичку, — рассказывает ей свой святой сон. А Летун тем временем подкрадывается сзади, встает на колени, вырезает кусок юбки бритвой и срезает кошелек. Говорят, срабатывает отлично.
— Век живи — век учись, — сказал Гробовщик, а Могильщик спросил:
