Так как д-р Диллон говорил об этом с самим графом Витте и ввиду того, что это совпадает с тем, что я слышал из других источников, я имею все основания верить этому. Он не ошибался в этом отношении, так как, конечно, он нашёл бы во мне соратника по борьбе с корейской авантюрой, который сопротивлялся бы ей в самой энергичной форме, вместо того чтобы, подобно графу Ламздорфу, слепо повиноваться своему государю.
Я не вполне уверен, что мне удалось sine ira et studi обрисовать портрет графа Витте. Его характерные черты чрезвычайно сложны и балансируют между проявлениями действительного величия и неожиданной слабости, но со всеми его недостатками это был один из величайших государственных деятелей.
Обращаясь теперь от графа Витте к графу Ламздорфу, министру иностранных дел с 1900 по 1906 г., легко заметить абсолютную противоположность между этими людьми, которые, однако, никогда не порывали своей личной дружбы и близких политических отношений. В противоположность грубой и несветской внешности Витте граф Ламздорф представлял тип наиболее совершенного придворного. Выросший, так сказать, на ступенях трона, он унаследовал от многих поколений высших чиновников императорского двора манеры и идеи старых времен.
Это был человек маленького роста, выглядевший чрезвычайно молодым для своего возраста, со светлыми рыжеватыми волосами и маленькими усами, всегда причесанный, завитый и надушенный с большой заботой. Изысканностью своего платья и речи он напоминал князя Кауница, когда этот знаменитый австрийский дипломат был в Париже.
Получив воспитание в Пажеском корпусе, он не имел глубокого образования, но был одарен присутствием таких качеств, которые ставили его в первый ряд в среде окружавших его чиновников: работоспособный, скромный, никогда не пренебрегавший своей работой. Ему посчастливилось последовательно сделаться доверенным лицом четырех министров иностранных дел: князя Горчакова, Гирса, князя Лобанова и графа Муравьева.
Во времена графа Муравьева, человека невежественного и бездарного, он сделался правой рукой министра иностранных дел и благодаря своему навыку и знанию деталей дела фактически выполнял руководящую роль в министерстве. Как мы видели уже, благодаря содействию графа Витте, который рассчитывал сделать из графа Ламздорфа послушное орудие выполнения своей воли, он после смерти графа Муравьева стал во главе Министерства иностранных дел.
С этого момента граф Ламздорф во всех делах был руководим своим знаменитым другом, и с этих пор оба министра – финансов и иностранных дел – работали рука об руку, причём граф Витте играл руководящую роль, а граф Ламздорф выполнял его указания, пользуясь своим большим опытом и знанием дипломатической техники. Никто не был так опытен во всех тонкостях дипломатии; наиболее важные обращения, которые он направлял иностранным представителям, были всегда написаны на бумаге с золотым обрезом и носили отпечаток чрезвычайно элегантного стиля. Он обладал замечательной памятью и никогда не забывал воспользоваться аргументами, почерпнутыми из архивов его министерства.
