Я провёл большую часть дня на поле и возвратился в город только вечером.
Я не имел случая видеть императора в течение нескольких дней после катастрофы, но через Муравьева, графа Палена и других лиц из придворных кругов я был хорошо осведомлен о всех деталях того, что происходило в Кремлевском дворце в связи с катастрофой. Ввиду этого я могу засвидетельствовать, что Николай II был опечален происшедшим, и первым его порывом было приказать прекратить празднества и удалиться в один из монастырей в окрестностях Москвы, чтобы выразить своё горе.
Этот план был предметом горячего обсуждения в кругах царской свиты, причём граф Пален поддерживал этот план и советовал императору строго наказать виновников, не считаясь с положением, занимаемым лицами, ответственными за происшедшее, и прежде всего великого князя Сергея, дядю императора и московского генерал-губернатора, в то время как другие, особенно Победоносцев и его друзья, указывали, что это может смутить умы и произведет дурное впечатление на принцев и иностранных представителей, собравшихся в Москве. Они говорили также, что публичное признание ошибки, совершенной членом императорской фамилии, равносильно умалению монархического принципа. Эти последние советы – увы – возымели большой успех, как это случалось и позже. Празднества продолжались. На этот день был назначен бал во французском посольстве в присутствии императорской четы и всего двора.
Посланник маркиз де Монтебелло и его жена, пользовавшиеся большой любовью в русском обществе, зная, что происходит в Кремле, ожидали, что императорская чета не будет присутствовать на празднестве и предполагали отложить бал. Однако он состоялся, и я отчётливо вспоминаю напряжённость атмосферы на этом празднестве.
Усилия, которые делались императором и императрицей при появлении их на публике, ясно были видны на их лицах.
Некоторые порицали французского посла за то, что он не проявил инициативы в вопросе об отмене бала, но я могу удостоверить, что маркиз и маркиза были вынуждены склониться перед высшей волей, направлявшейся прискорбными советами, о которых я уже упоминал.
Граф Пален, бывший министр юстиции в либеральное царствование Александра II, хорошо известный своим независимым характером и прямотой, был лично назначен императором рассмотреть дело и найти виновных.
Благодаря близкому знакомству с ним я имел возможность день за днём наблюдать за результатами следствия, и я был удивлен той странной несогласованностью в работе различных ведомств, которая существовала в России.
