– Где дверь? – Ник положил руку на загривок Роны. – И что здесь происходит?
– Да зачем вам теперича дверь-то? – искренне удивился Иван Анатольевич. – Я же говорю: не нужна вам сейчас дверь. Вот и нету ее.
Он снова покачал головой, с упреком взглянул на Эллора:
– И не стыдно – так хорошо сидели, а ты – компанию разбивать! Да если бы не ты, мы бы так славно посидели – за настоечкой-то. И собачка бы нам не помешала.
Ник посмотрел на старика. Лицо Ивана Анатольевича стало потихоньку оплывать, словно воск от жаркого огня. Юноша понял одно – смотреть на то, что будет дальше, ему совершенно не хочется. И не станет он смотреть – в конце концов, стены у хижины были довольно хлипкими… Или казались таковыми?!
– А вот в Корее, я слышал, едят собачек-то, деликатесом почитают, фермы у них собачьи есть… Можно б и проверить… Под настоечку-то… – голос старика тоже менялся, становился хриплым и глухим. Чужим.
Ник и Эллор, уже не слушая монстра, всем весом налегли на стену. Та немного прогнулась, как будто была сделана из жесткой резины, а не из дерева. И тут же Эллор отшатнулся от стены с возгласом отвращения.
– Оссс-таватесссь, – теперь звуки, издаваемые «Иваном Анатольевичем», уже нисколько не походили на человеческий голос, а сам он успел превратиться в бесформенное, истекающее слизью нечто, протянувшее к менестрелю и его спутнику не руки, а скорее щупальца или ложноножки. Хижины как таковой тоже не было – вместо стен и потолка вокруг двух людей и собаки пульсировала сизо-фиолетовая пленка, которая медленно сжималась. На месте стола находился плоский замшелый камень, на котором лежала изодранная окровавленная тушка небольшого зверька – должно быть, водяной крысы.
Ник вспомнил, как пытался съесть «угощение», – и его тотчас же замутило.
Свет в «помещении» исходил от каких-то полупрозрачных комков слизи и был гораздо темнее, чем казалось прежде.
Рона прижалась к ногам Ника и заскулила. Эллор, вытащив кинжал, попытался разрезать пленку, но лезвие тут же завязло в густой массе, как будто в растворе клея, и менестрель с трудом выдернул его.
«Как будто мы внутри воздушного шарика, – отстраненно подумал Ник. – Или… или внутри желудка. Кажется, морские звезды питаются похожим образом…»
Мерзкое существо, словно бы уловив его мысли (а может, оно и в самом деле было телепатом), захихикало сухим старческим смешком. И это было настолько жутко, что Ник потерял последние остатки самообладания.
Он ударил кулаком по пленке, разумеется, не причинив «стене» никакого вреда, вскрикнул от злости и отчаяния и обернулся к Эллору. Менестрель ошарашенно смотрел на покрытый слизью кинжал, который медленно осыпался ржавчиной.
