— Хотел лично убедиться, что с твоей собственностью все в порядке?
Ему хотелось свернуть ей шею, но вместо этого он положил ладони ей на щеки, наклонил ее и поцеловал в губы.
Отстранившись, Хавьер нежно провел пальцем по ее слегка припухшим губам.
— Ты маленькая дурочка. — Он улыбнулся, и его суровые черты смягчились. — Как ты можешь во мне сомневаться? Я обожаю в тебе все. То, как ты тянешься ко мне во сне. Твое великодушие. То, как ты защищаешь принципы, в которые веришь. — Сделав паузу, он легонько провел пальцами по ее щеке. — И многое другое.
Неравнодушен — хорошо. Обожает — еще лучше. Вот только это еще не любовь… самое совершенное чувство в своей простой правде, исходящее от сердца и души.
— Однажды ты сказал, что не способен на любовь.
— Потому что у меня никогда ее не было, — признался он. — Я не знал, что это такое, до тех пор, пока ты от меня не ушла.
Роми ничего не ответила. Она обдумывала его слова и многочисленные вопросы, на которые до сих пор не получила ответа.
— Нечего сказать, querida!
Ее глаза напоминали темно-синие озера, такие глубокие, что в них можно было утонуть.
— Однако ты приложил все усилия, чтобы я не смогла с тобой связаться.
Хавьер не стал притворяться, что не понял, о чем она говорит.
— Я был зол на твоего отца за то, что по его вине ты оказалась в такой возмутительной ситуации.
— Ты мог бы потребовать, чтобы я стала твоей любовницей. Так было бы намного проще. Вместо этого ты с помощью шантажа заставил меня выйти за тебя замуж.
— Я хотел, чтобы ты стала моей законной женой и носила мою фамилию.
Она сама ступила на опасную тропу, и ей нужно было пройти ее до конца.
— Зачем ты поставил условие, чтобы я родила тебе наследника?
— Это было лишь средство для достижения цели, — признался Хавьер. — Я знал, ты никогда не бросишь своего ребенка. Нашего ребенка. — Он сделал паузу. Его глаза были темными как угли. — Я живу надеждой, что однажды ты захочешь подарить мне сына или дочь.
Ее глаза расширились, рот приоткрылся.
— Ты не предохранялся.
— Думаешь, у меня не возникала мысль, что ты в знак протеста могла принимать противозачаточные таблетки?
Разве она могла его одурачить? Он знал особенности человеческого разума и предугадывал поступки людей.
Внезапно к горлу подступил комок, и Роми тяжело сглотнула.
— Я ненавидела тебя за это условие.
— И не только за это.
— Да, — призналась Роми… и вдруг поняла, что за прошедшие несколько недель ее чувства к нему изменились на противоположные.
