– А вдруг? – безмятежно встрял дипломат Симон, перешагивая через еще не успевшую высохнуть на дорожке щенячью лужицу. – Мало ли какие могут быть у людей принципы?
– Да, – не сговариваясь, сказали мы с Шарлем в один голос.
– Ха! – сказал Поль. – А ведь это радует, господа!
Тут я вдруг обнаружила, что моя правая рука – за левую меня вела Катрин – в руке у Шарля и что он не просто держит ее, а еще и слегка щекочет пальцами мою ладонь.
– Мог бы и не декларировать, папа, – хмыкнула Марьет, – мы все давно знаем твои ветхозаветные принципы.
Палец Шарля перебрался к моему запястью, немножко потрогал там и игриво провел линию по моей ладони. Я сжала руку Шарля. Его палец еще более энергично засуетился внутри. Какая же я паникерша...
– При чем здесь ветхозаветные принципы и семидесятые годы? – возразил Поль. – Ты что, не слышала, как они сказали «да» хором? А мы вот с мамой Катрин до сих пор не умеем дружно держать оборону.
– Не придумывай, дорогой, – сказала мама Катрин и, шагнув к «дорогому», начала лохматить его волосы свободной от меня рукой.
Это была левая рука, и, чтобы достичь требуемого художественного беспорядка, маме Катрин приходилось стараться.
– Ма, ты бы отпустила Вив, – посоветовала Марьет. – Правой тебе будет удобнее. Еще лучше – двумя!
– От кого в нашей семье нужно постоянно держать оборону, так это от Мари! – не обращаясь ни к кому в отдельности, не отпуская меня и продолжая ворошить прическу «дорогого», заметила мама Катрин. – Ну вылитая тетушка Аглая!
«Дорогой» хмыкнул: непонятно – то ли от удовольствия, доставляемого его шевелюре, то ли от упоминания Аглаи.
– А ты еще хотела, ма, чтобы я навещал ее в Париже!
– Ну и навестил бы, Шарло, не умер. Твоя тетушка, не моя. И родная сестра твоего отца, между прочим.
Поль хмыкнул повторно.
– Вот именно, – поддержала Катрин, – навестил бы. Хоть бы она поучила тебя уму-разуму.
– Мне для поучений одной сестрички хватает. Слушай, Симон. А не перебраться ли вам в Париж тоже?
– Чтобы Мари сосредоточила свои управленческие потенции на мне одном? Даже не мечтай, Шарло!
– Ну-ну, – подытожила Катрин, и мы этакой цепочкой, огибая дом, направились в сад.
Впереди шел взлохмаченный Поль, заключив левую руку супруги себе под мышку и для надежности придерживая ее там своими обеими. Правой рукой Катрин вела меня за левую, в моей правой ладони резвился палец Шарля. Симон и Марьет замыкали шествие. Интересно, в обнимку? Я обернулась. Естественно. А щенок сладко спит в траве. Язык – набок, шерсть блестит на солнце. Мы завернули за угол, и его не стало видно.
