Только крепкая психика выдержит подобные осуждения и проклятия и позволит наслаждаться восхитительным утром. Я изо всех сил пытался сопротивляться, когда она извлекала на свет божий все эти пугала, апокалиптических всадников смерти, демонов, хватающих голых грешников и прямо с паперти волокущих на расправу, детоубийц, эпидемии и инцесты.
Я выдержал. Я находился в положении богатого молодого человека, наслаждался этим и соответственно настраивал свои чувства, вытесняя или смягчая отрицательные эмоции. Конечно, были провальные моменты, когда она, к примеру, вспоминала казнь Снайдер, вызывая в памяти чудовищный образ жертвы, корчившейся под напряжением в несколько тысяч вольт. И хотя я старался избегать всего, что не доставляло мне радости, постоянные разговоры о зле и обреченных на страдание, в чем она была большим специалистом, изрядно портили настроение. А что, если все это правда? Может, та женщина и впрямь выбросила своего ребенка из окна? И это была не Медея, преследовавшая несчастных детей в незапамятные времена, а дама, с которой я вместе обедал, носившая перья, сидевшая с седовласыми родителями.
Но со столиком этой семейки соседствовали другие люди, вызывавшие во мне больший интерес, — две юные девушки, чья красота перебивала грустные мысли или хотя бы сводила их до минимума. Вначале я был готов увлечься любой, но затем чаша весов склонилась на сторону более стройной, изящной и молодой. Я влюбился в нее, но не так, как в Хильду Новинсон, за которой тенью скользил по другой стороне улицы или часами околачивался возле ателье ее отца. На этот раз все было по-другому — ведь я уже познал жало желания. Я ждал большего — и это во многом благодаря влиянию миссис Ренлинг, постоянно твердившей о похоти и не стеснявшейся в выражениях. Так что я допускал самое невероятное развитие событий. Я не привык осуждать себя за такие мысли, да и опыта особенного не имел. Из наставлений Бабушки Лош я соглашался только с тем, что у нас плохая наследственность и мы, как Мама, падки на любовь, но противился позорящему нас утверждению, будто мы несем гены разрушения. Итак, я плыл навстречу неизвестности. Правда, у меня было некоторое преимущество — мой внешний облик, спасибо миссис Ренлинг; казалось, Бог наградил меня всеми дарами, чтобы я демонстрировал его симпатию ко мне: красотой, модной одеждой, отличными манерами, непринужденностью, остроумием, обаятельной улыбкой, умением танцевать и общаться с женщинами — все как надо. Беда заключалось в том, что само мое положение было фальшивым. И я беспокоился, как бы Эстер Фенчел меня не раскусила.
