— Если уж мы сидим здесь и ждем, не принести ли мне кофе?
— Нет. — И тут же, чтобы сгладить свою резкость, она добавила: — Я не хочу пить, а себе кофе вы, конечно, можете принести, если уж решили нянчиться со мной. - Она встала и топнула ногой.
Взгляд Дэниела скользнул, по ее замшевой туфельке, подметил нетерпеливое движение ноги.
— Я лучше посижу с вами.
— Давно ли вы знаете мою бабушку?
Этот вопрос удивил его. Он пожал плечами.
— Несколько лет...
Он снова взглянул на ее лицо. Какие проблемы у этой красивой женщины? Что-то таилось в ее душе, и что-то прорывалось наружу. Может быть, она страдает какой-то зависимостью? Может быть, Маргарет заполнила брешь, оставленную ее семьей?
— Маргарет пытается помочь другим, — сказал он медленно. — И люди любят ее за это.
Она отвернулась, чтобы он не видел ее лица.
— Где же Боб?
— Он появится, как только найдет Пита.
Она резко повернула голову, и ее длинные хрустальные сережки качнулись.
— Он должен быть здесь!
Дэниел почувствовал, как поднялись уголки его губ. Неблагоразумие и избалованность — вот как можно было охарактеризовать поведение Фреи Энтони.
Так вела себя его дочь, когда он запрещал ей что-либо. Но Миа всего пятнадцать, а этой женщине — под тридцать...
О, черт! Мысль о дочери заставила Дэниела потянуться в карман за телефоном. Он забыл его снова включить, а это означало, что из школы ему могли не дозвониться...
Прошло немногим больше трех лет после смерти Анны, и сейчас ему особенно ее не хватало. Анна знала бы, что делать. Она смогла бы по душам поговорить с дочерью. И Миа не вела бы себя так, если бы ее мать была жива...
Дэниел прикрыл глаза. Ничего не поделаешь. Ведь он не в силах был ничего изменить...
На экранчике мобильного отразился неотвеченный вызов. Дьявол!
Он поднял глаза. Им овладело дурное предчувствие, и Дэниел обхватил рукой затылок.
— Неприятности?
Он повернулся.
— Мне надо пойти позвонить. — Холодный ветер растрепал ее светлые локоны. Он действительно не хотел оставлять ее здесь одну — бог знает, сколько еще придется ждать! Дэниел поколебался, но беспокойство о дочери взяло верх. — Извините, мне действительно надо...
— Ничего страшного.
Он приподнял в руке трубку.
— Звонили из школы моей дочери...
— Ничего страшного, — повторила она, и в первый раз ее взгляд утратил жесткость.
Такая разительная перемена мигом разрушила все его предубеждения.
— Раз уж я должна дождаться Пита, то дождусь.
Дэниел взглянул в ее глаза, пытаясь разгадать причину такой метаморфозы.
