— Я вовсе не чья-то там копия, мисс Кортни, и я не покупаю людей. Понятия не имею, кто уподобил меня им, но я такой человек, каким и кажусь. Поначалу, помнится, вы тоже так думали.
— Мы познакомились при обманчивых обстоятельствах, — напряженно ответила она. — А теперь не будете ли вы столь добры отпустить меня?
— Что за обманчивые обстоятельства? Я был тот мужчина, которого вы встретили на танцах, а вы — прекраснейшая и самая естественная женщина из тех, которых я когда-либо встречал на своем пути.
— Именно таких вы предпочитаете в этом году? — фыркнула Кэтрин. — Хорошеньких, но приземленных? Моя мать рассказывала мне, что вы своего рода коллекционер. Даже она не хотела, чтобы я связывалась с вами, хотя всю жизнь подталкивала меня к таким богатым, как вы.
Дэв горько рассмеялся:
— Так вот в чем дело? Ваша мать?
— Только оставьте ее в стороне от всего этого, пожалуйста. Я бы и сама тут же ушла от вас, как только узнала бы, кто вы. А теперь, если вы меня отпустите...
Но он лишь еще крепче сжал ее плечо и покачал головой.
— Вы действительно необычная девушка, знаете это? Вы сноб. Вы составляете поспешное и необоснованное мнение о человеке, даже не узнав его. Вы ожидали, что у Хэррингтона будут Рога и хвост?
— Ничего такого явного, мистер Хэррингтон. И не льстите себе. Вы не единственный из той категории людей, которые мне не нравятся.
— Но вы не чувствовали ничего подобного тем вечером, не так ли? — Одна его рука скользнула с плеча ей на спину, на другую он накрутил прядь ее волос, заставляя девушку запрокинуть к нему лицо. — Когда я целовал вас...
— Я не знала, кто вы! — запротестовала Кэтрин, и он засмеялся.
— Понятно. Лучше целоваться с незнакомцем, чем с Дэвидом Хэррингтоном.
Кэтрин протестующе покачала головой:
— Нет-нет! Вы все извращаете. Это было совсем не так...
Его пальцы еще крепче вцепились в мягкие локоны ее волос, и он притянул девушку к себе.
— Черта с два не так, — резко сказал он. — Мы были чужими до тех пор, пока я не обнял вас, Кэт. И потом нам обоим показалось, будто мы знаем друг друга всю жизнь.
— Пожалуйста, не надо...
Ее протестующий шепот замер под крепким прессом его рта. Она пыталась сопротивляться, но сильные руки Дэва не давали ей возможности освободиться. Поцелуй его был неистовым, причиняющим боль, вызванным больше злостью, чем страстью. Но внезапно он смягчился, изменился, и нежная сладость, которую она с таким трудом пыталась забыть, вернулась вновь. Против желания, все еще продолжая бороться, Кэтрин закрыла глаза. Дэв крепче прижал ее к себе, и она попыталась оттолкнуть его, но руки почему-то не слушались ее, двигаясь по своей воле вверх, по его крепкой груди к плечам. Она вздрогнула, когда он нежно прикусил ей губу, и приоткрыла рот, отдаваясь все возрастающему пылу его поцелуев.
