Самое худшее в болезни - неопределенность.
Я проигрывал этот сценарий взад и вперед, каждый час каждого дня последние шесть лет.
Голубой выходит за рамки формальной географии человеческих границ.
Раздвигаю жалюзи дома Х.Б. вернулся из Ньюкасла Но вышел - стиральная Машина грохочет вдалеке Холодильник размораживается Его любимые звуки.
Мне предложили на выбор - либо остаться в больнице, либо приезжать туда дважды в день, чтобы лежать под капельницей. Мое зрение уже никогда не вернется.
Сетчатка разрушена, хотя то, что останется от моего зрения после того как кровотечение остановится, возможно, и улучшится. Я должен смириться с мыслью о слепоте.
Если я потеряю половину зрения, уменьшится ли моя способность видеть вдвое?
Вирус свирепствует. У меня не осталось сейчас друзей, кто бы не умер, или не умирал. Он поймал их, как голубой иней. На работе, в кино, во время маршей, на морских берегах. В церквях на коленях, бегущих, летящих в тишине или же выкрикивающих протесты.
Все начиналось с испарины ночью и распухших желез. Затем на их лицах появлялись меланомы - поскольку им стало трудно дышать, туберкулез и пневмония повредили их легкие, а токсины - мозг. Рефлексы нарушались - пот лился сквозь их спутанные, как лианы в тропическом лесу, волосы. Голоса сжимались - и затем терялись навеки. Моя ручка бежала вслед за их историей по странице, но сбилась с пути под натиском бури.
Кровь сопереживания - голубая. Я посвящаю себя
Поискам ее совершеннейшего выражения.
Ночью я вижу немного хуже. Х.Б. предлагает мне свою кровь. Говорит, она убьет все, что угодно.
Капельница с ганцикловиром
Выводит трели как канарейка.
Меня сопровождает тень, в которой появляется и исчезает Х.Б. Я утратил периферийное зрение правого глаза.
Я протягиваю руки перед собой и медленно развожу их в стороны. В какой-то момент они исчезают из поля моего зрения. Когда-то я видел столько. Теперь же, если я повторю это движение, я вижу всего лишь столько.
Мне не выиграть битву против вируса - несмотря на все эти лозунги "Живи со СПИДом". Вирус хорошо приспособился - мы должны жить со СПИДом, в то время как они натягивают покрывало над мотыльками Итаки поперек винноцветного моря.
От этого усиливается понимание, но что-то теряется. Чувство реальности утонуло в этом театре. Думая о слепоте, становясь слепым.
В больнице тихо, как в могиле. Медсестра сражается с моей правой рукой, пытаясь найти на ней вену. Мы сдаемся после пяти попыток. Вы бы упали в обморок, если бы вам воткнули иголку в руку? Я привык - но все еще закрываю глаза.
