Как мы видим, качество цвета узнается посредством света - предполагается, что истинная природа цвета лучше всего видна в наиболее освещенном месте.
В его заметках на полях мы находим информацию о прошлом:
Авиценна утверждает, что душа порождается душой, а тело — телом...
Он упоминает Роджера Бэкона и Альберта Великого.
Леонардо не признает алхимиков, "фальшивых толкователей природы, утверждающих, что ртуть - это начало всех металлов" - алхимия ведет к некромантии. И даже хуже.
Из дневника, воскресенье, 2 марта 1530 года:
Я получил из Санта Мария Новелла 5 золотых дукатов из 450, из них я отдал в тот же день два Салаи, у которого их одалживал.
И еще одна запись:
Я давал Салаи 93 лиры и 6 сольдо, он вернул 67 лир. Осталось еще 26 лир и 6 сольдо...
На эти деньги было куплено:
Две дюжины кружев. Бумага. Пара обуви. Бархат. Меч и нож. Он отдал 20 Паоло, и еще 6 за подсчет его состояния...
Он хорошо относился к своему помощнику, поскольку оставил ему дом и фруктовый сад в своем завещании.
Квир Мгновения - однажды я написал такую серию ренессансных комедий. Короткометражек. Незаконченный шедевр Понтормо, Раб Микеланджело и Улыбка на лице Моны Лизы.
Флорентийский банкир заказал портрет своей жены - она была ужасной балаболкой. Леонардо закончил портрет, но не нарисовал ее вечно сплетничающий рот. Даже ему это оказалось не под силу, а она не прекращала болтать. Он боялся ее последнего визита и был приятно удивлен, когда вместо нее пришел симпатичный мальчик и сказал, что его хозяйка сильно простужена. Он усадил мальчика, и нарисовал его улыбку на портрете, а, когда закончил, поцеловал его.
Бедная Мона Лиза поблекла, время высушило цвета. И все же, именно она из всех картин на свете достигла невозможного. Вы можете видеть ее с закрытыми глазами. Вазари так описывает картину:
Глаза наполнены блеском и влагой, как у живых людей. Вокруг них чуть-чуть красноты. Ресницы нельзя описать иначе, как только с огромной нежностью. Нежный розовый нос кажется настоящим. Красный тон приоткрытого рта гармонично совпадает с цветом лица, кажется, что это не краска, а живая плоть.
В 1976, по пути на каннский кинофестиваль, где я представлял свой фильм Юбилей с Джордан, Принцессой Панка и продавщицей в Сексе, мы потратили утро на посещение Лувра. Джордан была духом эпохи. Фотографы охотились за ней; она была на обложке Вог. Ее колючий ореол из светлых волос - словно корона из осколков битого стекла. Ее новый макияж, белое лицо и один красный глаз с черной мондриановской линией имел всемирную славу. В тот день на ней был надет вязаный топ из мохера со словом ВЕНЕРА, кричаще напечатанным через всю грудь. Она носила самые что ни на есть короткие обтягивающие миниюбки, кислотно-зеленые колготки и туфли на очень высоких шпильках - и выглядела как молодая Виктория.
