Продвижение белого в двадцатом веке было замедлено Второй Мировой Войной. Les Terrasses архитектора Ле Корбюзье, выкрашенные в сливочно-белый цвет, и его же вилла Савой (1930) - чисто белая, вдохновили на тысячи имитаций, с которыми вы сталкиваетесь на морских курортах. Чистая и домашняя современность пала жертвой Окончательного Решения[9] - мечта гитлеровского архитектора Альберта Шпеера о возрождении неоклассицизма осуществилась намного позднее - в постмодернизме 80-х Миссис Тэтчер.
На руинах войны восстанавливались цвета. Светлые домики 50-х, каждая стена своего собственного оттенка, бледная тень мондриановского сияющего и искрящегося Буги-вуги на Бродвее.
1960. В белой горячке технологической революции Гарольда Вильсона мы возродили белый. Наружу вышел белый линолеум, и белая эмульсия покрыла коричневый и зеленый нашего викторианского прошлого, так же, как и светлые домики 50-х. Наши комнаты опустели и слепили чистотой, хотя это состояние и трудно было поддерживать, потому что скоро наши ноги ободрали белизну половиц. А в середине комнаты неровно жужжал черный брауновский тепловой вентилятор - дедушка дьявольской черной технологии восьмидесятых. Черный в центре белого. В кино - Сноровка с Ритой Ташингэм, выкрасившей свою комнату в чисто-белый, искусство, следующее за нашей жизнью.
Посреди этого белого мы жили красочной жизнью. Это продолжалось недолго. К 1967 беспорядочная психоделическая радуга затопила пространство.
На телевидении бушуют битвы за чистоту: Персил отмывает белее белого, отбеливатели, снежный Фэйери, Тайд - битва за белизну папочкиной рубашки - всем этим мы обязаны ICI[10] и химическим фабрикам. Белее отбеленных одежд священников, белые крикетные тропические костюмы, отражающие солнце. Маляр высоко на строительных лесах в белой спецовке, забрызганной белыми пятнами, монашка ордена кармелиток и медсестра. Вся эта скучная очистка, обесцвеченный белый сахар, обесцвеченное святое зерно. Однажды я видел в супермаркете возбужденного француза; он набирал дюжину буханок нарезанного белого хлеба для своих друзей в Париже.
Квир-белый. Джинсы, плотно облегающие задницу. Сара кричит из сада: "а, так вот как геи узнают друг друга ночью!". Бессонные ночи[11] в Раю - гей-баре, который не оставил бы равнодушным святого Иоанна, ослепительные футболки и боксеры, результат многодневных размышлений над самой деликатной программой в стиральной машине.
Весь этот белый, унаследованный от спорта - sportif. Белый - по контрасту с зеленью спортивных площадок. Заметьте, белый и зеленый снова вместе. Этот белый требует от вас постоянного самоконтроля - нельзя пролить напиток, или запачкать девственно-чистую ткань. Сейчас только идиоты или очень богатые люди носят белое, в белом вы никогда не смешаетесь с толпой, белый - цвет одиночества. Он вызывает отвращение у обычных людей, имеет привкус паранойи, от чего мы защищаемся? Отбеливать - тяжелая работа.
