Газета Завтра 926 (33 2011) | страница 54




Это Русь нынешняя…


Бесы оборотни взяли угнали русское золото, лес, нефть, газ, красивых дев, талантливых мужей — и увели за рубежи русские…


И Русь смиренно умирает, а мы безмолвствуем, а "молчаньем предаётся Бог"…


И Русь стала, как усыхающий Арал со скелетами рыб, кораблей и городов в донном необъятном песке, ибо от него отвели реки питающие…


И древнее море стало горящей пустыней…


И Русь нынешняя со скелетами брошенных заводов, городов, полей, домов, изб — стала вопиющей пустыней…


Река денег русских течёт на Запад, а нам остаётся жалкий ручеёк и мы вязнем, бьёмся, страждем в нём, и от голода, нищеты убиваем, ненавидим друг друга…


И доколе?.. Господь мой, доколе?


До гроба что ли?.. До Царствия Небесного что ли?..


И русские люди после смерти все идут в рай, в аду они уже были на земле нашей…


И тут утешенье русское наше?..


И тут загробное упованье наше?..


Да что-то я не утешаюсь и не уповаю…


О Боже…


И я устал, измучился, иссох от бесконечных рыдалистых бед, смут, несчастий Родины моей, душа моя переполнилась страданиями и разрушает плоть мою, как река в половодье рушит берега и прибрежные домы…


И я пришел на Кипр, где мечтаю упокоиться в древних монастырях, где течёт древлее блаженное виноградное воскресшее Православие вдали от тысячелетней утомительной кровавой русской Голгофы… да…


Всякий русский человек нынче устал претомился наклонился сгорбился от двухтысячелетней Голгофы…


И я устал и пришел на лазоревый Кипр умирать…


Древние китайцы после пятидесяти лет уходили из семьи, из родного города в далёкие новые города и там брали новое имя, и творили новую семью, и новых друзей, и новую судьбу…


Иль я буду, как Лев Толстой — этот Лаокоон душной змеиной семьи — ждать 80 лет и, наконец, бежать от семьи в смерть… от смерти медленной в смерть мгновенную…


Воистину говорит Спаситель: "Враги человеку домашние его"…


О Боже!..


Но я гляжу на золотистую трепетливую, как крылья стрекозы, мою…


Мне тронуть, задеть её?..


Руку протянуть к золотистому спелоплодовому апельсиновому мандариновому обнаженному купальнику её?..


Ах, все врата её еще открыты…


Но я опускаю голову словно колос богато обильно перемлелый без косаря клонюсь обреченно к земле…


Тогда она бездонно улыбается мне и трогает коляску, и тихо чародейно чудотворно плывёт мимо… шелест крыл стрекозы плывёт мимо… навек…


А я встаю на цыпочки и не дышу, чтобы не разбудить жемчужномлечного агнца, который мог стать моим сыном, а она женою…