— Несколько дней назад. Впрочем, я мечтал о таком свидании с нашей первой встречи.
Когда они вошли в свое убежище и задернули одеяла, Ксавье крепко обнял Шарлотту.
— Я же говорил, что я хороший стратег, — прошептал он и припал к ее губам.
Шарлотта застонала от наслаждения, тая в его объятиях. Теперь, когда их никто не видел, когда им никто не мог помешать, они были предоставлены самим себе и могли делать все, что угодно. Она готова была отдаться Ксавье, ее тоже сжигала страсть. Однако мысль о родителях все еще останавливала от решительного шага. Что будет, если они обо всем узнают?
— Мы правильно поступаем? — прошептала Шарлотта, дрожа всем телом.
— Нет. Но я ничего не могу с собой поделать. Давай забудем обо всем и обо всех. Сейчас есть только я и ты. Будь моей, если ты этого хочешь.
— Я этого хочу, — прошептала Шарлотта. Она была бы не в силах уйти отсюда, даже если бы знала, что это свидание навеки погубит ее репутацию и навлечет позор на всю ее семью.
Внезапно Шарлотта слегка отстранилась от Ксавье и взяла в руки сумочку.
— Это ожерелье порекомендовала мне леди Ибсен. — Она достала из сумочки ожерелье с фальшивыми изумрудами.
Ксавье взял вещицу из ее рук.
— Джанетт? Когда?
— Несколько дней назад. Герберт сказал, что ожерелье безвкусное, а леди Ибсен заметила, что в этом вся соль.
Ксавье улыбнулся. Он надел ожерелье на шею Шарлотты и застегнул замочек. А затем его пальцы скользнули по длинной цепочке вниз, к фальшивому изумруду, лежавшему в ложбинке ее груди.
— Нет, так плохо, — пробормотал Ксавье. — Сейчас я это исправлю… — И он спустил верхнюю часть наряда с плеч Шарлотты.
Ахнув, она прикрыла грудь, уцепившись за легкую ткань.
Она точно сошла с ума! Что она позволяет мужчине?! Однако эта мысль испарилась сразу, как только их губы снова слились в страстном поцелуе.
Пальцы Шарлотты сами собой разжались, и платье упало к ее ногам.
Издалека доносились взрывы, крики, аплодисменты. Представление шло своим чередом, публика ликовала. Но вряд ли восторг зрителей мог сравниться с тем восторгом, который испытывала сейчас Шарлотта. Герберт, вероятно, уже начал беспокоиться, но ей это было безразлично.
На Шарлотте теперь была только тонкая сорочка. Но она не чувствовала холода. Ксавье согревал ее жаром своего тела и своими страстными поцелуями.
Обвив руками шею любимого, Шарлотта изо всех сил прижималась к нему.
— Ксавье, — задыхаясь, шептала она, — почему ты все еще одет? Это нечестно…
