Но сейчас зима. Дубы молчат и даже не покачивают ветвями. Лишь причудливые тени их переплетаются на снегу под фонарями, а я бегу по этим теням и разговариваю сам с собой, потому что мне очень одиноко:
— Ой-е-ей! Какой большой парк! Ой-е-ей! Куда меня занесло! Ой-е-ей! Где же следы хозяина?!.
Но вокруг только тени, и ни души! Словно мир состоит из одиноких теней. И даже я начинаю казаться себе тенью…
— Ох! — вдруг вскрикивает кто-то. — Потише ты, бродяга! Хвост отдавил!
Я как ошпаренный отпрыгиваю от скамейки, мимо которой пробегал.
— Кто здесь? — спрашиваю я дрожащим голосом.
— Кто, кто?.. Дед Пихто! — отвечает голос.
Из-под скамейки выглядывает лохматая собачья морда:
— А ты-то кто?
— Я Пончик. Простите меня, пожалуйста, — отвечаю я. — Я вас не заметил, потому что у меня беда! Я потерял хозяина…
— Хозяина?.. Ты что, Пончик, из этих… из интеллигентов?
Я не знаю, что полагается отвечать на такие вопросы, и поэтому для приличия просто виляю хвостом.
— А где потерял? — спрашивает пес.
— Там, у магазина… — вздыхаю я. — Мы гуляли с хозяином в этом парке. Мы приехали сюда на трамвае…
— На каком номере?
— Я не знаю… — печально отвечаю я. — Он все время позвякивал. Вот так: дзынь-дзынь, дзынь-дзынь! Он был синего цвета, с белой полосой.
— Они все звенят, трамваи эти! — говорит мой новый знакомый. — Только холодно в них. Печки не работают… Я больше люблю в автобусах ездить. Вот в них тепло! Когда водитель печку включает… М-да. Как тебя кличут, говоришь?
— Пончиком.
— Забавные прозвища у вас… у очкариков.
— У кого? — не понимаю я.
— У интеллигентов… М-да. Плохи твои дела, Пончик… Это не хозяин твой потерялся. Это ты потерялся… Что же ты теперь будешь делать? Как будешь жить? А?
Меня охватывает тоска: что он такое говорит?! Почему он ТАКОЕ говорит — этот лохматый бездомный старый пес?
— Я… я буду искать хозяина!.. Я найду его!.. — выкрикиваю я.
— Да ночь на носу! — перебивает меня старый пес. — Холодная безжалостная ночь!.. Спать пора!.. Ты вот что, любезный… Ты мне лучше помоги добраться до моей норы. Тут недалеко… В одном подвале… Там тепло… У меня там даже кость припрятана… Большая, мозговая кость… Я ее на свалке откопал… М-да. Помоги, сынок… Помоги, Христа ради… Устал я… и лапы не держат… Подставь бочок… Поддержи старика… М-да. Как тебя звать, говоришь?..
— Пончиком…
— А, ну да… А меня этим, как его?..
Старый пес дышит тяжело, хрипло.
Так и не назвав себя, он грузно опирается на меня, и мы плетемся по холодному дубовому парку, а старый лохматый пес изредка указывает дорогу к своему убежищу. И я тащу его на себе, тащу, тащу так долго, словно целую жизнь…
