Свет на площадке медленно гаснет, и на экране мелькают кадры еще не покинутого города, сопровождаемые песней группы «Диалог»:
Бьет по глазам хрусталь лучом,
ковры развешаны по стенам…
Мы часто помним что почем
и забываем о бесценном.
Припев:
Поймем потом, поймем потом,
немало побродив по свету,
как дорого бывает то,
чему цены по счастью нету.
Поймем потом, поймем потом…
В глазах вахтовиков, сидящих рядом с Ириной, заблестели слезы.
Бежит куда-то вдаль река,
пленяют звезды высотою…
Про дождь, про снег, про облака
никто не спросит: сколько стоит?
Припев…
Как хорошо, что к пенью птиц,
к траве и к этим росам вешним,
к заре и к отблескам зарниц
ярлык с ценою не привешен.
Припев…
Приемлем все, что в жизни есть,
смеемся, радуемся, плачем…
А как же совесть? Как же честь?
Неужто цену им назначим?
Припев:
Поймем потом, поймем потом,
немало побродив по свету,
как дорого бывает то,
чему цены по счастью нету.
Поймем потом, поймем потом…
…«Поймем потом, поймем потом… » — еще звучит в душе Ирины эта песня, а микроавтобус уже мчит их ранним утром по дороге в Припять.
— Коля, какой ты молоток, что вывез свои фильмы из Припяти, — вспомнив вечерние кадры, басит Софья.
— У меня и послеаварийные есть, — тихо, вполголоса говорит НикНик. — Жаль только, что мало удалось припрятать, — вздыхает он.
— От кого, — удивляется Ирина.
— От «органов глубинного бурения», — тоже почти шепчет Василий, заговорщицки прищурившись. — Они еще в первые дни в Полесском у него почти все выгребли…
Мертвые села провожают автобус темными, изредка заколоченными окнами домов, опустевшими гнездами аистов. Горячее солнце поднимается над Полесьем. Земля и деревья здесь очень сухи.
— Дожди не пускают, — поясняет НикНик.
— Как это? — спрашивает Софья.
— Тучи расстреливают и самолетами разбивают...
Под Чистогаловкой друзья видят в поле одиноко пасущуюся корову и старика, сидящего в пожухлой траве рядом с нею. Не смог, видать, дед расстаться со своей кормилицей — остался с нею почти у самого жерла грозной, невидимой беды. И сидит он в открытом поле, никого не боясь. Должно быть, гнать его отсюда уже устали.
У дороги справа промелькнул столб с датами вручения Припяти орденов ВЛКСМ и символическим огнем Прометея наверху; рядом — стела с изображением структуры атома и текстом: «ЧАЭС им. В. И. Ленина», «Всесоюзная ударная комсомольская стройка»; слева показалась стела — «Припять, 1970»... А дальше, вдоль дороги, замелькали бетонные щиты с информацией о юном городе энергетиков, на первом из которых — только два слова: «Быть Припяти»…
