Она посмотрела вниз и увидела Роберта Брюса, который с такой лаской бодал хозяйку в ноги своей огромной кошачьей головой, что вполне мог бы сбить ее с ног.
— Ах, так это ты, маленький мордастый разбойник! — воскликнула Катриона, наклонилась и подняла кота на руки. Впрочем, громкое мурлыканье и значительный вес животного напомнили хозяйке, что слово «маленький» уже не соответствует действительности.
— Где же ты пропадал, когда мне так был нужен отважный защитник?
Катриона заметила свое отражение, напротив, в овальном зеркале с позолоченной рамой. Прижимая подбородком внушительную голову Роберта Брюса, она с удовольствием согревала себя живым теплом и приятными воспоминаниями. Именно в такой позе Катриона держала своего любимца, когда стояла в дверях конюшни и провожала взглядом красивого молодого мужчину, который поскакал, прочь на битву со всем враждебным миром. В ее серых глазах уже не было заметно слез, и взгляд сверкал стальным отблеском скрещенных мечей.
— Скажи, Роберт, ведь дядюшка Росс не прав? Нам вовсе не нужен никакой муж. А нужен нам настоящий герой.
Девушка в зеркале улыбнулась.
— И я знаю совершенно точно, где он находится.
За промозглыми стенами Ньюгейтской тюрьмы можно было найти негодяев и разбойников всех мастей. Они попали сюда за разные преступные дела, которые совершали на оживленных улицах и в глухих аллеях Лондона. Убийцы, насильники, воры, похитители детей, несостоятельные должники и прочие подлецы густо населяли длинные узкие камеры. Каждый вновь прибывший добавлял свою горькую долю в ядовитую атмосферу несчастья и нищеты, царившую в этом здании.
Во внутреннем дворе напротив окон тюремных камер были расставлены виселицы. Их грозные тени недвусмысленно напоминали многим из негодяев, заключенных в этих стенах, что для них выход наружу возможен лишь через петлю палача. Катриона боязливо продвигалась вслед за тюремным надзирателем через сырой кирпичный проход, изо всех сил стараясь, чтобы подол ее накидки, отделанный фестонами, не прикасался к пропитанной грязью соломенной подстилке пола. Она крепко прижимала к лицу носовой платок, радуясь, что предусмотрительно надушила кружевную ткань лавандовой водой. Цветочный запах помогал заглушать зловоние от немытых тел и другие невыносимые запахи, которые так шокировали ее.
Надзиратель внезапно остановился и повернулся к Катрионе. Зажатый в костлявой руке фонарь отбрасывал желтоватый свет на его перебитый нос и гнилые зубы. Голову неправильной формы покрывали редкие пучки слипшихся рыжих волос.
