Катриона проскользнула в кабинет и с удивлением обнаружила, что за господин вальяжно развалился напротив стола дяди в кожаном кресле, подбитом медными гвоздиками. Это был не кто иной, как маркиз Эддингем собственной персоной. Он пребывал в гораздо более спокойном настроении, чем Элис. Учтиво улыбаясь, маркиз безмятежно взирал на окружающих ясными карими глазами. Никаких явных признаков разбитого сердца нельзя было заметить в этом человеке. Это лишь усилило подозрения Катрионы, что Эддингем был влюблен не столько в Элис, сколько в ее внушительное приданое.
А вот дядя, с тяжелыми набухшими мешками под глазами и расплывшимся двойным подбородком, казалось, переживал случившееся сильнее, нежели Эллис, а тем более маркиз. Уж дядюшку Росса в этой истории Катриона никак не могла винить. Ему и так пришлось приложить немало усилий, чтобы подыскать супруга для своей непутевой дочери.
Дядя жестом велел Катрионе пройти в кабинет.
— По-моему, в прошлом месяце вам уже представляли мою племянницу на званом вечере у леди Стиплер, — обратился он к маркизу.
Эддингем встал и отвесил девушке изысканный поклон. Иссиня-черные локоны его замысловатой прически упали на лицо, закрывая брови.
— Всегда рад видеть вас, мисс Кинкейд. Даже при столь непростых обстоятельствах.
Для какой-нибудь любительницы темноволосых, задумчивых мужчин этот человек мог бы казаться вполне привлекательным.
— К сожалению, моя кузина порой импульсивна и может совершать необдуманные поступки. Хотела бы вас уверить, что здесь вся причина лишь в ее характере.
— Быть может, это и к лучшему, — вздохнул маркиз, придав своему голосу немного трагизма. — Я часто думал, что мы не очень подходим друг другу по темпераменту.
Катриона подошла к парчовой банкетке и уселась, расправив юбки. Маркиз также опустился в кресло.
— Мы с вашим дядюшкой обсудили много вопросов из сферы наших общих интересов. Красивых лошадей. Живописные места наших угодий. — Ястребиный взор задержался на лице девушки. — Удовольствие от лая собаки, когда она берет след. Скажите мне, мисс Кинкейд, вы с дядей имеете отношение к шотландским Кинкейдам?
— Да, конечно! — выпалила Катриона, застигнутая врасплох неожиданным вопросом.
— А я так не считаю, — без промедления пробасил граф, заглушая ответ племянницы. — Наша семейная ветвь много десятков лет состоит из настоящих англичан.
«Ну, в моем случае можно говорить лишь об одном десятке лет», — подумала Катриона, протягивая руку к лепешке, лежавшей на чайном подносе. Ей вдруг захотелось маслянистой сладостью перебить появившуюся горечь во рту.
