Они вошли и оказались в темном коридоре.
— Трущоба, — констатировал Вишняков. Пока все правильно — где еще мог обитать Клоп?
Адька-Адлер посмотрел на Вишнякова предупреждающе — не надо так говорить о доме, в котором, кажется, жил и даже был счастлив твой собеседник. Но тот не понял быстрого взгляда.
Коридор привел к лестнице. Рядом была дверь. Заглянули: неожиданно чистая и приличная кухня.
Сверху донеслись голоса.
— Я же говорил — тут кто-то есть, — обрадовался Адька-Адлер.
Все-таки его сдержанность не могла скрыть азарта. Ребенок, мальчишка, подумал Вишняков. Умный и деловитый мальчишка, которому в детстве не дали поиграть в войнушку.
Они поднялись по узкой и крутой лестнице, Адька-Адлер постучал в дверь.
Там, за дверью, затаились.
— Входи, — сказал Вишняков. — Надо один раз с этим домиком разобраться.
Адька-Адлер толкнул дверь.
Они увидели детей — мальчика и девочку. Мальчику было по виду около семи, девочке, наверное, восемь-девять.
Дети уставились на незнакомых дядек, даже не пытаясь поздороваться.
А Вишняков уставился на детей — на рыжую девочку и черноволосого худенького мальчика с огромными жалобными глазами.
Он стоял за спиной у Адьки-Адлера, поэтому юноша не видел его лица. А если бы видел, очень бы удивился. Чем ребятишки могли так смутить взрослого, уверенного в себе мужчину?
— Ну, привет, — сказал Адька-Адлер детям и подошел поближе. — Вы дома одни, что ли?
— Мама на базар пошла, — ответила девочка. — Вы как сюда попали?
— Джерька нас пропустил. Мама — на базаре, а папа где?
— Кто? — не поняла девочка.
— Ну, другие взрослые, — Адька-Адлер подошел поближе и опустился на корточки. — Вы что, только с мамой живете?
— Еще деда Семен Ильич.
— Он чей папа? Мамин или папин? — быстро спросил Адька-Адлер.
— Ничей папа, он с нами иногда живет, — настороженно ответила девчонка. — А вы кто? Вы к кому? Почему вас Джерька пропустил?!
Ее беспокойство передалось мальчику, и тот, сперва не слишком испугавшись визитеров, теперь ощутил тревогу и шагнул к подружке. Та схватила его за руку.
— Это ничего, это ерунда, они сейчас уйдут, — ее голосок стал звонким-звонким. — Все хорошо, все в порядке, тебе нельзя волноваться!
— Мне нельзя волноваться, — повторил мальчик, — мне нельзя волноваться…
Адька-Адлер схватил мальчика за плечи.
— Ты кто? Как тебя зовут?
И тут его самого цапнул за плечо Вишняков.
— Вставай, пошли! Не трогай его!
Адька-Адлер вскочил, развернулся, стряхивая руку.
— Я должен понять! Это же, это же!..
