— «Не знаю, нужна ли мне вообще жена и дети?
— Да-а-а, хорошо, нечего сказать, — ответила Полли. — Но мы же — есть. Вот они — мы, здесь и живые. Куда нам прикажешь деваться? Может, убьёшь нас?».
Она переселилась в другую спальню — не хотела лежать и считать минуты до его возвращения. Супругам удавалось отделять свои личные чувства и переживания от работы. Утром они вместе приезжали на съёмочную площадку, обсуждали план на день, декорации, как будто разлада и не было. А вечером она возвращалась в свою комнату одна. «Мерзко и отвратительно это было, — вспоминает Полли, — хуже быть не может. Перебранки становились всё ожесточённей, а он орал: «Не нравится, уезжай домой!» Домой? А зачем? Думать, как ты тут трахаешься с Сибилл? Этот фильм принадлежит мне точно так же как и тебе. Для тебя люди — это лишь персонажи на киноплёнке. Откуда тебе знать, что такое горечь утраты в реальной жизни, а не в картинке на экране. Когда-нибудь, возможно, поймёшь».
Однажды Полли и Питер в арендованном «Форде» летели по прямому, как стрела, шоссе между Арчер-Сити и Уичита-Фоллс. За рулём сидела Полли. Опять она была в истерике, кричала, что без него и сама жить не хочет. Неожиданно на скорости более 120 километров она свернула в сторону и помчалась по свежевспаханному полю. «Вме-с-те ра-зо-бьём-ся», — кричала она в такт подпрыгивающей на бороздах машине. Так продолжалось до тех пор, пока не открылся капот и машина, куда-то уткнувшись, не замерла, окутанная плотной завесой красной пыли. Рассмеялись оба.
Правда, совсем скоро стало не до смеха. Ближе к концу работы брак Питера и Полли напоминал не подлежащий восстановлению автомобиль, попавший в дорожно-транспортное происшествие, снятое замедленной киносъёмкой. Друзья в ужасе переглядывались. «Казалось, была такая чудная пара, — вспоминает Блонер, — а теперь приходилось наблюдать за тем, как славная амёба делится на две части». Рассказывает Богданович: «Чувство вины было непередаваемое. Мои родители всегда жили вместе, так что сама мысль о разводе была для меня абсолютно чуждой. Мне очень жаль, что это произошло именно с Полли. Она страдала, дети страдали. Дети страдали, потому что страдала Полли. Мне очень жаль, что я принёс ей столько боли, а главное — детям. Но я никогда и ни к кому не испытывал такого чувства, как к Сибилл. Наверное, это тот самый случай, когда жизнь течёт сама собой, а ты не в силах ничего изменить. И я не жалею о том, что сделал, потому что это была не киношная интрижка, а настоящее чувство».
