Решено! Антон поднялся с места и принялся быстро собирать в рюкзак вещи — те, что брал с собой утром, он оставил на скамейке у кабинета следователя — да и бог с ними. Антон сложил сменное белье, мыло, теплую одежду, проверил паспорт, другие документы и сосчитал все свои немногочисленные сбережения. Все — можно уходить.
Уже у дверей он вдруг вспомнил… и вернулся в комнату.
Тайник находился прямо под письменным столом, в полу. Когда-то, еще при жизни бабушки, они вызывали ее — интересовались прошлым, и, дабы в дальнейшем не испытывать судьбу, вселившись в эту квартиру, Антон вынул гвозди из короткой половой доски.
Сейчас он отодвинул стол и ножницами поддел присохшую половицу. Достав пыльный сверток, Антон развернул его и разложил вещи. Что-то из этого он обязательно возьмет с собой. Например, вот эти письма, которые получала бабушка с фронта от деда, служившего в чине полковника у генерала Краснова. А также фотографии. Антон перебрал карточки: деду около сорока, он в форме, подтянутый, с уверенным глубоким взглядом. Бабушка — красивая молодая девица, всегда с кокетливой улыбкой на лице и цветами в руках.
Антон вспомнил, как перед смертью она рассказывала о своей жизни и постоянно причитала: «Жалко. Как жалко. Все прахом!» Потом он вспомнил, как в детстве представлял себя морским офицером, в форме, с кортиком на боку. Вспомнил служанку Машу и дворника, который при встрече с ним снимал картуз и называл его — десятилетнего ребенка — не иначе, как «барин». Боже, как давно это было, да и было ли вообще? Вот на фотографии виден их старый дом на Прудах. В подъезде была ковровая дорожка и цветы на подоконниках, за которыми ухаживала дворничиха. И вообще дом казался ему тогда огромным, подъезд — светлым, а сейчас… Он был там не так давно — приносил статью в научное издательство, которое теперь занимает почти все здание. Дом показался ему каким-то мрачным, стены вместе с потолочной лепкой выкрашены в темно-зеленый цвет, и ни ковровой дорожки, ни цветов. Бродя по издательству, он пытался обнаружить то, что осталось от их квартиры после внутренней перепланировки здания, но так ничего и не понял.
Нет, письма, все старые документы и фотографии он оставит здесь. Вдруг бог даст вернуться? С собой он возьмет карманную Библию, свой детский нательный крест и дедовский «браунинг» с патронами. Все равно ему конец, если его арестуют, — что с пистолетом, что без него.
Остальное он замотал в холст и положил обратно в тайник. Потом набрал номер телефона профессора. К счастью, тот оказался дома.
