К Левису Тимми относился так, как к человеку, от которого лучше держаться подальше: на прыжок впереди, а еще лучше — на два. Он не собирался предупреждать Бруноса о готовящемся нападении на его жену: дела между Джорджио и Левисом его не касались, но его волновало, не собирается ли последний поджечь их камеру, напустить туда газу или подослать к ним комитет «доброжелателей». Вот что хотел выяснить Тимми. Довольно трудно отбывать срок без дополнительного бремени чужих забот, особенно когда они, если можно так выразиться, сами приземлились у вас на пороге.
Он нежно положил руку на плечи Сэди.
— Неплохая работа, Сэди, мой старый мясной пирожок. Продолжай следить за этим разговором и за другими байками, которые могут быть мне интересны.
Тот усмехнулся прямо в лунообразное лицо Тимми.
— Хочешь, пойдем ко мне в камеру? Ненадолго, а? Мы сможем немного развлечься, пока другие не придут.
Тимми кивнул, и парочка под ручку направилась в камеру Сэди. Тюремщики проводили их изумленными взглядами. По правде говоря, они могли бы запереть этих двоих в одной камере, но было гораздо забавнее наблюдать за их якобы тайными попытками заниматься сексом в необычных местах и в необычное время, скрашивая подобным наблюдением однообразие будней; бог его знает, может, одно это разжигало любовников для того, чтобы они не разлучались как можно дольше?..
Джорджио читал письмо от Донны. Он улыбался про себя, узнавая о том, как она полностью поглощена мыслями о нем, все дни… Теперь, когда Дэви и Стефан взяли на себя руководство основным бизнесом, он чувствовал себя гораздо спокойнее. Однако его поражало, насколько эффективно Донна вела дела в роли босса на обоих участках бизнеса. Дэви сообщил ему, как хорошо она справляется. Даже Пэдди Доновон — Большой Пэдди — находился под впечатлением от того, как быстро она все схватывает.
Джорджио еще раз взглянул на фотографии, которые прислала ему Донна. Там они были сняты вдвоем во время отпуска, который несколько лет назад проводили на Барбадосе. Донна, загорелая и гибкая, в желтом бикини, выглядела на фотографии весьма аппетитно. На другом фото, снятом в Сен-Тропезе, она в рискованном виде, с обнаженной грудью, ела большой французский пирог. Он особенно просил ее прислать ему этот снимок. Фотография мысленно вернула Джорджио в тот день, когда он наблюдал, как свежий крем тает на ее маленьких грудках. Он почувствовал, как внутри у него все закипает, — и положил фотографии на стол.
