Джорджио перевернулся на бок. Подложив сложенные ладони под щеку, он ровным тоном громко и ясно сказал:
— Спокойной ночи, Тимми!
Тимми посидел у него на койке еще несколько секунд, а потом полез к себе на второй ярус.
Джорджио слышал, как под огромным телом застонали пружины. Закрыв глаза, он мысленно содрогнулся. Вот уже целый месяц он не мог нормально выспаться. Мысли о Левисе пугали его до потери пульса: «Но завтра, если я разложу карты правильно, все пойдет нужным путем».
Впервые за многие годы Джорджио по-настоящему помолился.
Донна проснулась с первым лучом солнца в состоянии душевного подъема… Если бы кто-нибудь еще несколько месяцев назад сказал бы ей, что она будет с радостью выполнять работу Джорджио, Донна рассмеялась бы этому человеку в лицо. И все же от нее как от его жены каждый из родных и близких ожидал, что она будет «присматривать» за делами ради него. Донна почувствовала настоятельную потребность заняться делом. Теперь же она была рада, что втянулась в это. Даже чисто бумажная работа для строительного бизнеса начинала постепенно приобретать смысл. Поначалу Донне требовалось, чтобы кто-то ею руководил, но с каждым днем управление казалось вовсе не таким трудным делом, как она боялась. В действительности когда она сумела привести в порядок офис, вышвырнув оттуда весь мусор, теперь и управление строительством представлялось ей на удивление простым.
«Когда Джорджио вернется домой, он будет так гордиться мною!» — Она смаковала эту мысль.
Большой Пэдди проследил за тем, чтобы ей представили больше документов, чем «должно». Теперь на строительных участках к ней относились с уважением, даже с благоговением в основном вследствие бдительного и повсеместного присутствия Пэдди. Она, однако, не могла не признаться себе в том, что это происходило.
Донна выбралась из постели и увидела свое отражение в зеркальных дверцах шкафа. Убрала густые каштановые волосы с лица и осмотрела себя. Она стала еще тоньше, чем была после суда, и ребра просвечивали сквозь кожу. Донна отвела назад узкие плечи и тяжело вздохнула. Никакие ухищрения не заставили бы ее грудь выглядеть полнее. Она по-прежнему носила самый маленький размер лифчика, тот же, что и в четырнадцателетнем возрасте. Все ее подруги расцвели, но только не Донна. Она надеялась, что рождение детей хотя бы немного придаст ей женственности. Но этому не суждено было свершиться. Правда, собственные ноги ей нравились. Они всегда ей нравились — длинные, изящные, хорошей формы. Донна хорошо смотрелась в шортах, хотя редко носила их. Джорджио всегда говорил, что у нее миленькие грудки, и называл их «сочными». Она же всегда при этом вспыхивала стыдливом румянцем. Его грубоватые выражения смущали Донну, хотя ей нравилось их слушать.
