Против своей воли Вирджиния чувствовала, что он прав. Его доводы звучали убедительно… достаточно убедительно, чтобы снова пробудить в ее душе дремлющую детскую любовь. Впервые в жизни Вирджиния готова была пойти на обман, а ведь она даже не подозревала, что способна на это.
Ланс коснулся ее руки и тихо сказал:
— Я понимаю ваши чувства. Вам претит вынужденная ложь. Забудьте об этом. Поверьте, даже бесчестный поступок можно совершить с благой целью. — Он включил зажигание и немного помолчал, прислушиваясь к шуму мотора. — Больше я не буду настаивать. Вы сами должны принять решение. Или оно уже принято?
Вирджиния молчала. Бабушка всегда говорила, что обман не доводит до добра. Но чем оправдать свой отказ от обмана, который ее просят совершить?
Машина остановилась во дворе клиники. Вирджиния была бледна, и даже палящее тропическое солнце не могло прогнать озноб, растекающийся по всему телу. Она выбралась из машины и направилась к стоящим у двери фигурам в белых халатах. Внезапно одна из них резким жестом отшвырнула тонкую белую трость.
— Еще не хватало, чтобы я появился в городе с тростью! Да я скорее предпочту оказаться в аду!
— Охотно верю, — сухо произнес стоящий рядом седой врач. — По крайней мере, позвольте вашей невесте вести вас под руку.
Брент обернулся на звук шагов Вирджинии:
— Конечно… если она захочет. Ты побудешь моим поводырем, Анна?
Он возвышался над ней, надменный и гордый, будто не прося помочь, а оказывая милость. У Вирджинии пери хватило горло, перед глазами поплыл туман. Едва сдерживая слезы, она протянула ему руку.
* * *
— Согласно легенде, он сделан из множества изумрудов тысячи лет назад. Правда, недавно ученые установили, что это не изумруды, а нефрит и яшма, предположительно из Монголии. Одежды — из золотой парчи, расти той драгоценными камнями. Каждый год, на специальной церемонии, сам король меняет их.
Потрясенная Вирджиния стояла в святилище Изумрудного Будды, завороженно глядя на золотую нишу, в которой возвышалась сверкающая зеленая статуя самого почитаемого божества Таиланда. Горели свечи, в воздухе питал аромат благовоний, возле статуи лежали всевозможные подношения — от сказочно щедрых до нищенских, знаки преданности тех, кто приходил сюда.
— Думаю, на сегодня хватит. Ты запомнила все, что мы видели? — снисходительно спросил Брент по дороге к машине.
— Не знаю, — ответила Вирджиния. — Я запомнила Мраморный храм — он такой величественный! Да, и первый храм, который мы осмотрели — Храм Рассвета.
