Совершенно забытая, Мэнди сосредоточилась на своем завтраке, бросив на Стивена короткий возмущенный взгляд, которого тот высокомерно не заметил. Ей уже начинали надоедать его постоянные шутливые намеки на ее дружбу с Рамоном. В следующий раз она выскажет ему все, что о нем думает, и это доставит ей огромное удовольствие.
Но когда несколько дней спустя у нее появилась такая возможность, действительность оказалась не такой, как она воображала, и этот разговор оставил у нее чувство неловкости.
Был самый обычный день — утро в кабинете, затем прогулка на пляж, чтобы искупаться перед ланчем. Стивен никогда не предлагал составить ей компанию, предпочитал купаться рано утром в одиночестве.
— Тогда, — говорил он, — и вода прохладнее, и пляж не усыпан обнаженными, загорелыми солнечными маньяками.
Он утверждал, что лежание на песке под палящими лучами солнца притупляет разум и чувства — типичное для него самоуверенное заявление.
Поэтому Мэнди теперь купалась одна. У нее было слишком мало времени, чтобы часами лежать под солнцем. Она быстро поняла, что скучает по Рамону. Его милое, ненавязчивое внимание делало их утренние встречи на пляже очень приятными. Правда, он не проявил обычной скромности в выражении чувств в ночь перед отъездом, но теперь, когда она вспоминает его пылкость, ее охватывает волнение. Сын шейха… таинственная фигура, выходящая далеко за пределы ее собственного ограниченного мира…
Однажды, после возвращения с пляжа, она обнаружила, что ее ожидает букет цветов, и именно Стивен известил ее о том, что их прислали для нее. Он сидел на террасе, лениво потягивая аперитив, наблюдая, как она идет к дому по тропинке между кустами роз в коротком пляжном халатике.
— В кабинете вас ждет сюрприз, — сообщил он и, поднявшись из удобного шезлонга, последовал за ней.
Завернутый в целлофан букет лежал на ее столе, и состоял из красных роз и синих дельфиниумов.
— От возлюбленного, — сказал Стивен. — Карточка выпала, когда я взял букет у посыльного.
Карточка одного из первоклассных магазинов, торгующих цветами, была богато разукрашена. Но на ней были написаны слова, от которых к щекам Мэнди прихлынула кровь: «Моему неуловимому светлячку от обожающего Рамона».
— Прошу прощения, — пробормотал Стивен, очевидно из-за того, что она покраснела, — но я не мог не прочитать послание, когда поднимал карточку. — Потом неожиданно воскликнул, внезапно переходя на «ты»: — Послушай, Мэнди! Ты же не поддашься подобным… сантиментам?
