— Ничего, это не сложно, я вас научу. Со временем, конечно.
Оба вдруг резко вскинули глаза друг на друга. Дженни увидела в его взгляде испуг и что-то еще. Ей показалось, надежду. Нет, скорее всего, просто показалось… Саму ее уже начало познабливать. Такое случалось в минуты крайних волнений, и то в глубокой молодости.
— Садитесь в кресло. Я сейчас сварю кофе.
— Или чай. — Он продолжал стоять возле нее.
— Или кофе.
— Да-да, конечно. Дженни…
— Что?
Ей показалось, что если сейчас, в ближайшую секунду, он ничего не скажет, они просто вынуждены будут поцеловаться. Как бы испугавшись двусмысленности этого молчания, Брет вдруг оглянулся по сторонам, придав лицу светский вид, и отступил назад.
— Знаете, Дженни, а вам под стать этот домик. Но в нем… кстати, немного холодно. Может, закрыть двери на веранду?
— Нет. Я люблю открытые окна и… вы знаете, тут есть камин! Пойдемте в другую комнату. — Она, не заботясь больше об условностях, взяла его за руку и повела за собой. — Вот, смотрите. По-моему, его можно топить.
Брет присел на корточки и стал осматривать внутренние поверхности камина. Дженни любовалась его могучей спиной. Ее терзали противоречивые чувства, но одно из них было вполне определенным. Спенсер словно почувствовал ее взгляд. Он обернулся и, тоже откровенно оглядев ее с ног до головы, сказал:
— Хорошо, я сейчас проверю, исправен ли он, а вы пока… Мы так и не договорились, что же мы будем пить.
— Я… Я… Может, все-таки вина?
— Хорошо. Я не против. Лишь бы вам было по душе.
Но Дженни уже понимала, что если не выпьет сейчас вина, ее станет знобить еще сильней. А если выпьет — она сорвет весь кон. Ибо сопротивляться обаянию Брета Спенсера больше не было сил.
Они устроили «стол» прямо на полу, на большом подносе, который Дженни принесла из кухни. Усевшись на коврик возле камина, Дженни и Брет некоторое время задумчиво смотрели на пламя. Так всегда бывает: огонь становится своего рода «третьим лицом», который помогает пережить неловкость в разговоре и берет на себя роль гостеприимного хозяина. В доме сразу стало по-настоящему уютно. Сырой, по-осеннему холодный вечер остался за распахнутыми дверями веранды. Две прозрачные шторы отгораживали Дженни и Брета от ночи и непогоды.
— Так что вы говорили об уюте?
— Об уюте?
— Да, еще на берегу. Вы хотели мне что-то сказать, перед тем как нам помешала… перед тем как пришла Мишель.
— Мы с вами… У нас странное общение, не правда ли?
— Может быть.
