— Пусть бригадир разбирается. — Но даже не вышла в тамбур, а сразу же заперлась в своем служебном купе.
Все было очень и очень убедительно. Меня смущало только одно обстоятельство. Ведь шел всего лишь 1975 год, и я что-то не слышал о детских экскурсиях на Луну. Впрочем, ведь пришелец мог просто пропутешествовать во времени.
Да-а… Странные иногда бывают встречи в поездах…
Таинственный пришелец — да разве мог он быть не таинственным! — исчез, оставив после себя приятное ощущение чуда. Несколько минут все еще сидели, ошеломленно перебрасываясь незначительными фразами, потом начали готовиться ко сну. У нас наверняка произошло, как говорят биологи, запредельное торможение. Те, кто стоял, заглядывая к нам, тоже разошлись. Семен Кирсанов встал, чтобы приготовить постель себе и жене. И под ним, к радости Тоси, оказался комплект постельного белья, чистого и теплого. Кирсанов предложил одну простыню бабусе, но та отказалась, так как ей рано утром, всего через каких-нибудь три-четыре часа, нужно было выходить в Старотайгинске. Семен достал Тосе халатик, а я пошел в тамбур, чтобы покурить и привести себя в состояние, при котором мне удалось бы заснуть.
Я попытался было разобраться во всей этой истории, но у меня ничего не вышло, эмоции пока подавляли сознание.
Я еще минут пять постоял у окна, потом вернулся в свое купе. Семен подталкивал под матрас углы Тосиной простыни, чтобы нигде не дуло и вообще было уютно и навевало сон. Потом он сам ловко вскочил на свою полку.
Я развернул матрас, положил мягкую подушку, постелил поверх всего одеяло. Спать не хотелось. Бабуся все сидела, маленькая, прямая и доброжелательная. Гражданин в сером теперь уже точно спал. В вагоне было душно, а вентилятор не работал. Лезть на свою полку я передумал и сел на боковое сиденье лицом по ходу поезда. Тося уже уснула, разметав обнаженные пухленькие руки. Семен во сне свистел носом. Бабуся заерзала и передвинулась на своей полке ближе ко мне. Я оглянулся. Бабуся манила меня пальцем.
— Что? — спросил я и повернулся, перегородив ногами коридор.
— Сколько тебе лет, голубчик? — спросила бабуся.
— Двадцать семь, — шепотом ответил я. Возможность предстоящего разговора меня даже обрадовала.
— А мне, голубчик, восемьдесят.
— Бывает, — согласился я. — Я вам помогу в Старотайгинске выйти. Вас кто-нибудь встречает?
— Внучек, если не проспит.
— Ох! — сказал я. — А чемодан-то мы из-под Тосиной полки не вытащили. Придется будить ее.
