В 1972 году мне исполнилось пятьдесят лет. Меня наградили орденом Трудового Красного Знамени.
Но жизнь писателя измеряется не годами, а книгами.
И вот на моем столе лежит основательный томик в красном тесненом переплете "Золотой библиотеки" - "Багульник". Сюда вошло все лучшее, что я написал к этому времени. "Багульник" - не только итог моей работы, но и символ моего представления о людях, моих открытий: сухие, невидные прутики багульника могут неожиданно расцвести нежными цветами. Мои герои - мои бесценные прутики багульника!
Всю жизнь я занимаюсь поиском героев. И они помогают мне своими удивительными судьбами.
Старые артисты Мгебров и Чекан рассказали мне о своем сыне Коте - о маленьком ленинградском Гавроше и помогли мне воссоздать картину героического времени. Так появились повесть и фильм "Был настоящим трубачом".
Аркадия Обранта я не застал в живых, но его воспитанники помогли мне воскресить удивительную военную историю, когда юные танцоры ленинградского Дворца пионеров из блокадного города приехали со своим учителем на фронт и дали там три тысячи концертов. Так родилась повесть "Балерина политотдела" и фильм "Мы смерти смотрели в лицо". Жизнь замечательной героини войны Клавдии Ильиничны Шаликовой легла в основу повести "Девушка из Бреста" и фильма - "Колыбельная для мужчин". Юные участники обороны Брестской крепости, ныне взрослые люди, помогли мне написать повесть и сценарий фильма "Дочь командира". Подвиг ленинградского школьника, комсорга класса. Гены Кегелиса воплотился в повесть "Трудная коррида"... Этот перечень можно продолжить.
Когда была война, то казалось, что вспуганные взрывами птицы улетели на другую планету и никогда не вернутся. Но нет, не улетели птицы на другую планету, не увяла трава, не пересохли реки. И кроме тишины после выстрела, когда человек прислушивается к своей боли, есть ласковая тишина леса, когда слышишь свое сердце. Но почему голос зарянки напоминает мне сверлящий свист пули, а треснувшая сухая ветка настораживает, как поступь врага?
Нет на свете ничего страшнее забвения. Забвение - ржавчина памяти, она разъедает самое дорогое.
Я не могу не писать о войне, хотя от минувших грозных лет меня отделяет все больший и больший пласт времени. Я как бы остаюсь в строю. И когда на поверке звучит мое имя, отзываются мои военные книги: "Где стояла батарея", "Реликвия", "Позавчера была война", "Колыбельная для мужчин", "Жить нам суждено"...
