Сын Panettiere разнял драчунов и крикнул:
– Сними кольцо, ты, трус! Дерись по правилам!
«Бык» вспыхнул, снял золотое обручальное кольцо, съехавшее на вторую фалангу, и бросил его.
Чарли Чаплину. Толпа радостно зашумела. «Бык» ринулся на Ларри.
Ларри, струхнувший, когда по его лицу потекла кровь, а затем налившийся злобой и ненавистью, нанес «быку» сокрушительный удар в живот. «Бык» упал. Толпа вопила. Гвидо кричал:
– Дай ему еще, Ларри, дай еще!
Но тут «бык» поднялся, и все притихли. Внезапно до Ларри донесся голос матери, взывавшей из своего окна;
– Лоренцо, прекрати, прекрати!
Некоторые в толпе стали озираться, стараясь отыскать глазами, откуда доносится крик. Ларри остервенело махнул рукой, желая дать матери понять, что ей лучше умолкнуть.
Драчуны молотили друг друга до тех пор, пока «бык» не осел во второй раз, на сей раз не от сильного удара, а просто чтобы передохнуть. Он совершенно выдохся. Стоило ему подняться, как он получил болезненный удар в лицо.
Тогда взрослый соперник, обезумев от унижения, схватил Ларри за шею и попытался лягнуть его ногой. Ларри отшвырнул его. У обоих не осталось сил, ни один не обладал достаточной ловкостью, чтобы одержать чистую победу. Чарли Чаплин обхватил сзади и оттащил своего «быка», Гвидо – Ларри. Схватка окончилась.
– Ладно, – веско произнес Чарли Чаплин. – Драка получилась что надо. Вы оба доказали, какие вы смельчаки и силачи. Теперь пожмите друг другу руки и не держите друг на друга зла.
– Точно, – поддакнул Гвидо и, подмигнув Ларри, добавил голосом, полным снисхождения к «быкам»:
– Ничья.
Кто– то из толпы потряс Ларри за руку, кто-то похлопал его по плечу. Каждому было ясно, что победа осталась за ним.
Ларри с «быком» глупо заулыбались, со смехом обменялись рукопожатием и даже обнялись, демонстрируя, какие они теперь друзья. «Бык» прохрипел:
– Ну, ты даешь, парень.
Его слова были встречены одобрительным ропотом. Ларри обнял Джино за плечи и сказал:
– Пошли, братишка.
Они перешли свою авеню и поднялись по лестнице. Гвидо с Винсентом последовали за ними.
Стоило им переступить порог квартиры, как мать отвесила Джино затрещину, которую тот принял как должное. Потом мать заметила царапину у Ларри на щеке, заломила руки, заголосила: «Man-one, marrone!» – и побежала смочить полотенце, чтобы обтереть им кровь, оглашая дом криком, обращенным к Джино:
– Sfachim, из-за тебя досталось твоему брату!
– Что ты, ма, – гордо возразил счастливый Ларри, – я же вышел победителем. Можешь спросить у Гвидо.
