– Ну, ты меня спас, Джино! Здорово ты надул этого «быка»!
Джино скромно опускал голову; он-то знал, что спасительному трюку его научила книжка про птиц, но он, разумеется, не собирался признаваться в этом Джои.
Солнце зашло за облако. Небо быстро затянули темные тучи. Воздух, только что насыщенный пылью, перегретый, наполненный запахом горячей мостовой и расплавленного гудрона, мгновенно посвежел благодаря ливню, сопровождаемому раскатами грома; на какое-то мгновение повеяло свежестью, даже зеленью. Джои с Джино залезли под загрузочный помост. Дождь барабанил над их головами, из щелей в помосте падали дождевые капли, и они радостно подставляли под капли разгоряченные лица.
Здесь было темно, как в подвале, однако света хватало, чтобы сыграть в карты. Джои вытащил из кармана штанов засаленную колоду. Джино терпеть не мог с ним играть, потому что Джои постоянно выигрывал. Они сыграли в «семь с половиной», и Джино проиграл пятьдесят центов из денег, заработанных продажей льда. Дождь лил по-прежнему.
Джои, слегка заикаясь, сказал:
– Джино, забирай свои пятьдесят центов – это тебе за то, что ты спас меня от «быка».
Джино оскорбился: герои не берут денег.
– Брось, – поднажал Джои. – Ты ведь и мою телегу спас. Так что позволь мне отдать тебе пятьдесят центов.
Но Джино и впрямь не хотелось принимать от него деньги: если Джои заплатит ему, то от приключения ничего не останется. Но Джои едва не плакал, и Джино смекнул, что есть причина, по которой ему придется согласиться.
– О'кей, – кивнул Джино и забрал деньги.
Дождь все не прекращался. Они спокойно ждали в полумраке; Джои рассеянно тасовал карты. Из щелей капало. Джино бросил пятидесятицентовик на тротуар.
Джои глядел на монету, не отрываясь. Джино убрал ее в карман.
– Хочешь, снова сыграем в «семь с половиной», с удвоенными ставками? – предложил Джои.
– Не-е, – протянул Джино.
Наконец дождь унялся, выглянуло солнышко, и мальчики выбрались из-под помоста, полуослепшие, как кроты. Умытое солнце скатывалось на запад, к Гудзону. Джои присвистнул:
– Боже мой, уже поздно! Пойду-ка я домой. Ты идешь, Джино?
– Ха-ха! – прыснул Джино. – Вот уж нет!
Он наблюдал, как Джои торопится со своей тележкой к Десятой авеню.
С фабрики Ранкеля выплеснулась на улицу отработавшая смена. От рабочих пахло шоколадом, который они варили весь день; запах был сладкий и привязчивый, словно от цветов, и казался тяжелым в воздухе, ненадолго освеженном дождем. Джино сидел на помосте и, болтая ногами, ждал, пока из ворот не выйдет последний человек.
