Сонни положил трубку. Он заставил себя спокойно сесть. Самый большой его недостаток – неукротимый гнев, на этот раз мог привести к непоправимой катастрофе. Прежде всего следует разыскать Тома Хагена. Он потянулся к трубке, но его опередил телефонный звонок. Звонил владелец игорного дома, который находился возле конторы дона. Он сказал, что дон убит, застрелен на улице насмерть. Сонни задал несколько вопросов и, убедившись, что осведомитель не подходил близко к телу, пришел к выводу, что это сообщение неверно. Филипс наверняка был более точен. Телефон зазвонил в третий раз. Это был репортер «Дейли Ньюз». Как только он представился, Сонни со злостью швырнул трубку.
Он набрал номер Хагена и спросил его жену:
– Том уже вернулся домой?
– Нет, – ответила она. – Я не жду его раньше, чем через двадцать минут.
– Скажи, чтобы сразу позвонил мне, – попросил Сонни.
Обдумывая ситуацию, Сонни пытался представить себе, как реагировал бы в подобном случае отец. Ясно было, что это дело рук Солоццо, но Солоццо никогда не решился бы ликвидировать столь могущественного деятеля, как дон, не заручившись соответствующей поддержкой. Телефон, зазвонивший в четвертый раз, прервал его раздумья. Голос на другом конце провода был мягким, почти нежным:
– Сантино Корлеоне?
– Да, – ответил Сонни.
– Том Хаген в наших руках, – сказал голос. – Примерно через три часа мы его выпустим. Не торопись ничего предпринимать, пока не выслушаешь его. Поспешными действиями ты только можешь навлечь на себя беду. Что сделано, того не вернешь. Теперь все должны вести себя с умом. Не теряй своего знаменитого хладнокровия. Голос был немного насмешливым. Сонни показалось, что говорил сам Солоццо. Он говорил низким, приглушенным голосом.
– Я подожду, – ответил Сонни.
В трубке послышался щелчок. Сонни посмотрел на свои тяжелые золотые часы и записал точное время разговора на скатерти.
– Сонни, в чем дело? – спросила его жена.
– Они стреляли в старика, – тихо ответил он.
Увидев, как она потрясена, он грубо заметил:
– Не беспокойся, он не умер. И ничего больше не случится.
Он ничего не сказал ей про Хагена. И тогда телефон зазвонил в пятый раз.
Это был Клеменца. Голос толстяка свистел и шипел.
– Ты слышал про своего отца? – спросил он.
– Да, – ответил Сонни. – Но он не умер.
Последовала длинная пауза, а потом послышался взволнованный голос Клеменца:
– Слава богу, слава богу.
Потом он снова спросил озабоченно:
– Ты уверен? Мне сказали, что его убили на улице.
