«И снова, дорогие товарищи телезрители, дорогие наши болельщики, вы видите на ваших экранах, как вступают в единоборство центральный нападающий английской сборной, профессионал из клуба „Стар“ Боби Лейтон — и наш замечательный мастер кожаного мяча. аспирант педагогического института Владимир Лялин, Володя Лялин, капитан и любимец нашей сборной…»
И сразу, без перерыва и перехода, вступает в действие сам герой, аспирант за ту же зарплату:
А он мне все по яйцам целится,
Этот Боби, сука рыжая.
А он у них за то и ценится,
Мистер-шмистер, ставка высшая.
Я ему по-русски, рыжему:
— Как ни целься, выше, ниже ли,
Ты ударишь — я, бля, выживу.
Я ударю — ты, бля, выживи!
Это, может быть, лучшее произведение Галича. Вещь на удивление многоплановая и живая, не песня — целая пьеса (дорвался-таки драматург!), и все действующие лица как на ладони. И наш тактический-стратегический аспирант, и ихний коварный-продажный мистер, и наш объективный, хотя и увлекающийся комментатор, и ихний переменчивый французский судья. И конечно, к нашим услугам мораль, то самое вожделенное обобщение, к которому мы тяготеем с детства:
Да, игрушку мы просерили,
Прозюзюкали, прозяпали.
Хорошо бы, бля, на Севере.
А ведь это ж, бля, на Западе!
Ну, пойдет теперь мурыжево:
Федерация, хренация…
Как, мол, ты не сделал рыжего —
Где ж твоя квалификация?
Вас, засранцев, опекаешь и растишь,
А вы, суки, нам мараете престиж!
Ты ж советский, ты же чистый, как кристалл!
Начал делать — так уж делай, чтоб не встал!
Духу вашему спортивному
Цвесть везде!
Я скажу им по-партийному:
— Будет сде!..
Быть может, это покажется странным, но если бы изо всех возможных примеров, демонстрирующих мастерство Галича, мне предложили привести один, я бы выбрал вот такой куплетик:
И не где-нибудь в Бразилии маде,
А написано ж внизу на наклейке,
Что мол маде в СССР, в маринаде,
В Ленинграде, рупь четыре копейки.
Казалось бы, ну хорошо, ну остроумно, но что тут такого особенного? А я убежден, что такая перестановка: неожиданное и живое «в СССР, в маринаде», вместо ожидаемого и линейного «в СССР, в Ленинграде» — доступна только настоящему мастеру.
И конечно же, всей атрибутикой стиха Галич владеет виртуозно. Но только у него эта современная техника используется не как поэтическое средство (да она и никогда не поэтическое средство), а скорей как комедийно-драматургическое. Как в сюжете его песен сталкиваются обстоятельства, так и в строчке сталкиваются слова и звуки, подчеркивая ее пародийный смысл.
