— Ксанка не такая. Она про меня ничего болтать не будет. И вообще, не твоё это дело. Тебе за что заплачено, тем и занимайся, а в остальное носа не суй.
— Ну и ладно, как знаешь. — Трубочист пожал плечами, дескать, моё дело предупредить. — Значит так, теперь по существу. Я тут кое-что проверил. По большей части через трубы человеку пролезть невозможно, они изнутри слишком узкие. Здесь в тереме есть только одна труба, достаточно широкая. Тоже, конечно, не сказка, но ты вроде как не толстуха, пролезешь. Труба эта ведёт с крыши в одну горницу, на втором этаже. Чья это горница, и сможешь ли ты туда попасть, не знаю, но другого пути нет.
— Комнату показать сможешь?
— Отчего нет? — пожал плечами трубочист. — Пошли.
Втроём они поднялись на второй этаж. В кипевшем жизнью тереме никто не обратил на них особого внимания. Трубочист пошевелил губами, что-то мысленно подсчитывая, поводил в воздухе указательным пальцем и, наконец, уверенно указал на одну из дверей.
— Вот эта.
Принцесса и Ксанка переглянулись.
— Это комната старшей фрейлины, — нахмурилась принцесса. — Как же сделать, чтобы она ночью ушла из комнаты?
— Ничего, — решительно сказала Ксанка. — Это я возьму на себя. Есть у неё одно слабое место.
— Надеюсь, ты не о мужчинах? — поинтересовалась принцесса. — А то это точно не по её части.
— Нет, я не о мужчинах, — мотнула головой Ксанка. — Я о фруктах.
Принцесса предпочла в подробности не вникать. Договорившись о месте и времени следующей встречи, они разошлись, и каждый занялся своими приготовлениями.
— А я говорю, она сегодня не выйдет, — прошептала принцесса, вглядываясь в темноту.
— Да выйдет, — в очередной раз возразила Ксанка. — Надо немного обождать.
Все трое притаились в глубине тёмного коридора и по очереди следили из-за угла за дверью горницы старшей фрейлины. Они сидели уже около получаса, а время в темноте и бездействии тянулось мучительно медленно.
— А мы что делаем? — отозвалась принцесса. — Уже ночь-полночь, откуда ты так уверена, что она вообще собирается выходить из горницы?
— Она и не собирается, — прошептала в ответ Ксанка. — Но выйдет.
— Что придаёт тебе такую уверенность?
— Четыре фунта слив, которые я ей скормила, — отозвалась Ксанка. — Я ей ещё для верности салатика на ужин порезала, из огурчиков с помидорчиками.
— Как можно съесть столько слив? — изумился трубочист.
— Я же сказала: я знаю её слабости.
— Тс-с-с! — шикнула принцесса.
Из горницы и вправду послышался какой-то шорох. Через несколько секунд вожделенная дверь отворилась, выпуская в коридор нервно дёргающееся пламя свечи. Следом появилась и фрейлина (не менее нервно дёргающаяся), одной рукой держащаяся за живот (вторая рука была занята свечой), и почти побежала в направлении лестницы. Вскоре стало слышно топот ног вниз по ступенькам.
