— Давайте вы поможете нам спасти наших собак, а мы найдем ваш якорь!
— После того, что мы узнали, мы обязаны так поступить, а якорь… Найдите его, пожалуйста…
До этого момента у меня оставалось ощущение, что я разговариваю не с человеком, а теперь мне стало ясно, что вообще-то мы одинаковые!
— Обязательно. Как с вами можно связаться?
— Со мной вы сможете связаться легко, держа в руке мой личный маяк. Кстати, ведь с вами хозяин Геста?
— Да. Он мой друг, его зовут Игорь.
— Значит, с ним я могу общаться напрямую.
— Почему?
— Но он ведь любит Геста. И я успел к нему привязаться.
— И поэтому вы можете общаться напрямую, хотя у него и нет моих способностей?
— Конечно. Привязанность надежнее любых, самых совершенных передатчиков. Это знают почти все люди, даже те, которые очень тщательно маскируют свои возможности. Я буду общаться с ним через Геста.
Вдруг у меня страшно закружилась голова. Теперь на какое-то мгновение я испугалась. Я уже не чувствовала руку Наташи и понимала только, что оранжевое облако постепенно рассеивается, а в руке у меня остаются два маленьких теплых кусочка, похожие на речную гальку.
Потом я увидела бледное лицо Макса, который будто бы издали взволнованно спрашивал:
— Оля, Оля, что с тобой?
ИГОРЬ КВАСЦОВ
Когда Гест сорвался с места, я принялся глядеть во все глаза: я же инопланетян не видел никогда, вон летающие тарелки — и те недавно в первый раз в жизни увидал.
Собак набежало — полный пустырь. Я и не знал, что их у нас столько. Толстые цепи были словно бы распаяны. Явилась и болонка тети Даши. Хотел бы я слышать, как визжала хозяйка, найдя клетку разломанной!
Когда собаки уселись на поле кругами, я так из бузины высунулся, хотел получше все рассмотреть, что Максу пришлось брать меня за шиворот и нарочно пригибать к земле.
Но больше ничего интересного я так и не увидел. Стало вдруг ужасно жарко, как в парилке, когда натопят градусов за сто. И в глазах слегка помутилось, вроде как смотришь через оранжевое стекло.
Еще я слышал какие-то далекие звуки, как будто разговаривают под землей, а Оля в это время тихонько так что-то про себя бормотала.
Я спрашиваю: «Что это, Макс?» А он на меня только рукой машет: не мешай, мол.
Сидел я, сидел, а потом подумал: а как Гест? Может, им, собакам, вредно сейчас там сидеть?
И через некоторое время все кончилось, будто не было. Стекло оранжевое убрали, только глаза после этого побаливали слегка.
Я вскочил на ноги. Теперь-то, наверное, можно! Ноги затекли очень. Собаки тоже повскакивали, озираются, а я смотрю, Оля вроде как не в себе.
