— Я переезжаю в главное здание.
— Зачем?
— Не хочу оставаться одна. Я плохо спала прошлой ночью.
Дрейк прикинул все «за» и «против». Ну что ж, если она будет уж слишком ему надоедать, он всегда сможет перебраться в бунгало!
— Только не ночевать в салоне!
— Хорошо.
— И я не буду запускать завтра генератор, потому что у меня мало топлива. — (Блэйр сухо кивнула.) — Значит, по рукам?
— Нет. Я хочу, чтобы вы вели себя по отношению ко мне цивилизованно.
Дрейк нахмурился:
— Я больше не принадлежу к цивилизации. Поэтому и живу один на этом острове.
— Я не виновата, что вы сюда приехали, и не намерена страдать от ваших прихотей.
Пропустив букву «А», Дрейк схватил бутылку с «бурбоном». Он знал, что она права, но не хотел в этом признаваться. С другой стороны, откуда у нее такой дар все портить? Даже болтушку Люпу ухитрилась настроить против себя!
— Я не собираюсь ходить за вами хвостом целый день или вмешиваться в ваши дела, но мы ведь можем завтракать и обедать вместе и… беседовать.
— Беседовать о чем? — Дрейк отвинтил наконец пробку и понюхал содержимое. Пахнет неплохо.
В отчаянии всплеснув руками, Блэйр подошла к бару.
— О нашей жизни, о философии, политике, религии…
— А зачем?
— Чтобы лучше узнать друг друга.
Куда подевались стаканы?
— Я не хочу узнавать вас и не хочу, чтобы вы узнавали меня.
На мгновение их взгляды встретились.
— У меня… у меня просто талант раздражать людей, — со вздохом призналась Блэйр.
— Это точно! — Дрейк решительно поднес бутылку к губам и сделал большой глоток.
Жидкость огнем обожгла горло. Всеблагой Господь, как могут люди пить эту дрянь?! Чтобы гостья не увидела, как у него глаза лезут из орбит, Дрейк отвернулся.
— Я не знаю, почему никак не могу завести друзей, — продолжала сетовать Блэйр.
Дрейк сказал бы ей почему, но пока не мог отдышаться.
— Кроме Арманда, — быстро добавила она. — Арманд никогда не показывал при мне свой характер.
Дурочка! Твой Арманд обманщик и жулик, он оставил тебя тонуть в Мексиканском заливе! Поморгав увлажнившимися ресницами, Дрейк увидел ее отражение в разбитом зеркале. Скрестив руки на груди, она задумчиво смотрела в окно на заходящее солнце.
— Я знаю, что он поступил очень плохо, но думаю, по-своему он меня все-таки любил…
Дрейк наблюдал за ней, чувствуя, как ее тихий голос пробивает брешь в незыблемой стене, возведенной им против человечества.
Всего минуту назад ему казалось, что Блэйр раздражает только его, а теперь выясняется, что и остальные реагируют на нее отрицательно, а главное — она знает об этом.
